Король и спасительница - Кристина Выборнова

— Ух ты, как спиртягой несет… Просто мечта алкоголика. Вот бы наших однокурсников сюда, правда, Сонь? Они бы тут развернулись…

— Не дай бог, — наморщилась я, вспомнив нашу не особенно удачную поездку в парк.

— Да, теперь это все нам, можем с горя упиться, — вздохнула подруга. — Твое величество, ты уже выучил наши народные песни? Их полагается орать, когда налижешься.

Лид бросил на мою подругу взгляд, в котором мелькнули остатки прежней высокородности.

— Никогда в жизни я не употреблял алкоголь так, чтобы потом себя не контролировать, — сказал он. — Впрочем, даже наши плебеи всегда пили его весьма умеренно.

— Наверное, климат у вас теплый, — сделала вывод Натка и постучала по ближайшей бочке. — А все-таки отсюда что-нибудь можно пить или мы отравимся?

— А кто знает, я сам тут триста лет не был, — вздохнул король. — Если хотите знать мое мнение, я бы здесь ничего не трогал. Одно время была традиция накладывать на вина долгоиграющие отравительные заклятья.

— Ну и традиции у вас, черт подери, — мрачно сказала я. — Что мы пить-то будем?

— В коридоре есть источник воды, мы мимо него прошли. Остатки еды у нас есть с собой, а вообще за пищей придется выходить на поверхность. Тут я рассчитывал найти кое-какую посуду и, может быть, ткани — это все хранилось в комнатах за погребом, — с этими словами король, пролавировал между бочками и унесся куда-то, оставив нас в темнотище. Попереминавшись пару минут у какой-то сырой бочки, мы, наконец, сердитым хором закричали:

— Лид!

— Съели там его, что ли, — добавила подруга в сердцах. За бочками мелькнул свет, и к нам пролез умеренно довольный король, обвешанный блестящей посудой сложной формы и непонятного назначения и обернутый длинным куском светлой ткани с вышивкой.

— Большая часть, конечно, истлела, — обратился он ко мне, показательно дернув плечом. — Но то, что есть, подойдет, чтобы постелить на кровать.

— На чью? — хмыкнула Натка. — А, ну вообще, что я спрашиваю, на твою, ясное дело…

— Нет, на Сонину, — ответил король спокойно. — Под моей кроватью придется ставить угли, так что лучше обойтись без тканей, которые могут загореться.

— Да я тебе оторву кусочек, куда мне столько, — сказала я шепотом, глядя, как подруга завистливо щупает край ткани.

— Не кусочек, а кусок, — радостно поправила меня Натка. Лид, с трудом разворачиваясь в узком проходе между бочками, вдруг цыкнул на меня:

— Соня, там еще много ткани, перестань демонстрировать свою мелкую глупую щедрость.

Точнее, он употребил даже не слово «глупая», а варсотское жаргонное словечко, которое на русский можно было перевести скорее как «дурацкая». Я возмутилась до глубины души:

— Почему это моя щедрость дурацкая?

— Потому что дурацкая, — отрезал король.

— Ты, Лид, со своими плебеями вообще грубияном стал!

— Ты же, Соня, много раз мне говорила, что не признаешь разделения на высокородных и плебеев.

— Здорово, — умиленно вздохнула Натка. — Ссорятся из-за ерунды, прямо как старые добрые времена. Давно вы не лаялись…

Мы разом умолкли. Король обвешанной утварью путеводной звездой зашаркал перед нами, освещая выход из погреба, мы засеменили следом.

Выбравшись, наконец, из коридора, мы увидели, что ученики уже успели развести в печке огонь и даже начали чего-то варить в котелке.

— Ой, ваше величество, тряпочки! — всплеснула руками Иа. — А там еще есть?

— Есть, можешь сходить и взять, — разрешил король, с грохотом и звоном сбрасывая свою поклажу рядом с Гефом, который сидел на полу, обняв руками коленки. Вид у него был какой-то мрачно-задумчивый, от звона он даже не дрогнул. Натка наклонилась и заботливо постучала по его плечу.

— Эй, ты чего это?

— Да… Даже не знаю, — Геф озабоченно глянул сначала на нее, потом на короля. — Рет, я тут чего-то смотрю, мне вообще не холодно. Попробовал поколдовать — как будто ничего и не набирал.

Король тоже пощупал ученика за плечо, присел рядом, заглянул ему в глаза и медленно произнес:

— Действительно, сила у тебя опять как у обычного колдуна-простолюдина… Кто-то из тебя ее вытянул?

— Так он же Маду лечил, сила и потратилась, ваше величество, — сказал Лен и бросил в печку уголек.

— Потратилась? — король поднял брови. — Набранная сила не тратится от колдовства, она может стать чуть меньше от усталости, как… В батарейке, — добавил он по-русски.

— Так то колдовство, а то лечение, — возразил Лен мягко. — У меня бабушка лечила, я знаю. Один день лечит, неделю отдыхает. Только у нее само восстанавливалось, она так, как мы, не умела силу набирать.

— А набранная, наверное, насовсем уходит, — подал голос Геф. — Я так и чувствовал, что будто бы колдую наоборот… Эх, жалко, набирал-набирал… Зато если бы не набрал, Маду бы сейчас не вылечил.

— Да, ничего не поделаешь, — король коротко кивнул и сдвинул брови. Вид у него стал какой-то хмуро-задумчивый. Больше не произнеся ни слова, он встал, взял парчовую тряпку и поволок ее в камеру, которую я присмотрела для себя. Я переглянулась с Наткой и пошла следом.

В камере, которую я себе облюбовала, видимо, сидела какая-то высокородная дама, потому что здесь была кровать с остатками балдахина и то самое трюмо, в котором я отразилась, когда мы только вошли в темницы. Возле трюмо стоял высоченный круглый стул на одной тонкой ножке, отлитый из какого-то рыже-красного металла. Я уселась на него, и, стараясь не смотреться в зеркало, спросила мрачно застилающего кровать короля:

— Лид, ты чего? Так плохо, что Геф силу потерял? Не успеет уже набрать?

— Плохо, конечно, но, думаю, набрать успеет, — отозвался Лид неохотно. — В конце концов я могу дать ему часть своих сил, на мне это вряд ли отразится…

— А в чем тогда дело? — подстегнула его я, потому что он опять умолк.

— Мне не нравятся мои догадки, хотя они весьма логичны, — честно сказал Лид. — Нам всегда говорили, что ниже достоинства высокородных заниматься лечением, поскольку мы болезням не подвержены, а плебеи для нас неважны. Но почему-то никто, даже мой отец, не говорил мне, что лечение просто быстро вытянет силы у высокородного колдуна. Думаю, всех моих сил едва ли хватило бы, чтобы вылечить сто человек со средней тяжести ранами…

— Эх, вот если бы заставить Сьедина кого-нибудь лечить… — протянула я мечтательно. Король беззвучно усмехнулся, почти не изменившись в лице, и хлопнул по застеленной кровати.

— Вот, Соня, думаю, на этом вполне можно спать. По крайней мере, не хуже, чем в ваших палатках.

— Угу. А ты где будешь?

— Здесь, — он кивнул на комнату, которая располагалась как раз напротив моей. Видимо, там держали каких-то не очень важных преступников, потому что все ее убранство составляли высокая угловатая кровать, квадратный стол и люстра в виде плошки.