Брачные игры - Кейт Сандерс

Он улыбнулся, вспомнив о том, как они, совершенно не стесняясь, обнимались и целовались в такси, когда ехали к Уэнди, в тот, первый, вечер. Он тогда дал таксисту очень щедрые чаевые. Потом он овладел ею, лаская губами и языком ее бледно-розовый сосок. Он испытывал оргазм за оргазмом. Сразу же после этого он сделал ей предложение, и Нэнси ответила:

— Не волнуйся, дорогой, это совершенно бесплатно.

Но он не позволил ей шутить с такими вещами и заставил ее серьезно признаться в своей любви к нему. Она не смогла скрыть свои чувства в обычной шутливой манере. Как только он понял, что держит в своих объятиях настоящую совершенную Нэнси, он почувствовал абсолютную уверенность в том, что должен жениться на ней. Он заявил, что купит ей кольцо с огромным роскошным бриллиантом и расскажет всему миру об их предстоящей свадьбе, пока она не передумала.

Нэнси сказала:

— Разве я могу передумать, если я наконец-то нашла самого идеального мужчину в мире, настоящего рыцаря, который к тому же просто великолепный любовник, словно Летучий Шотландец. — После этого они вновь занялись любовью.

На следующий день, не обращая внимания на толпы людей, покупающих рождественские подарки, Берри привел Нэнси в ювелирный магазин «Будл энд Данторн» на Слоун-стрит и выбрал для нее необыкновенно красивое и безумно дорогое кольцо с бриллиантом.

— Дорогой, ты что, спятил? — строго спросила Нэнси. — Что случилось с Ратнером?

— Пожалуйста, не спорь, Нэнси. Это мое личное дело. Это кольцо вдвое дороже кольца, которое я купил Полли. Возможно, тебе покажется, что я слишком мелочный, но я не могу позволить, чтобы у моей жены было более дешевое кольцо. Кстати, она так и не вернула мне его.

— Ну, тогда ладно, — сказала Нэнси и протянула продавцу левую руку, чтобы он мог измерить ее палец.

Она надела это кольцо в тот вечер, когда он привез ее в гости к своей сестре в Клэпхем. У нее гостили его родители, и ему не терпелось познакомить их с матерью своих будущих детей — Берри уже решил, что он хочет четверых. Нэнси была просто потрясающе красива в темно-сером жакете.

Аннабель пробормотала:

— Боже милостивый, она просто великолепна — и что только она нашла в тебе?!

А его отец, растягивая слова, произнес голосом Терри-Томаса:

— Ну и дела!

Они сразу же полюбили ее.

Берри повернул свой «БМВ» на улочку, которая вела к воротам Мелизмейта.

— Вот мы и приехали.

Нэнси блаженно потянулась.

— Мм-м… Мне снился такой дикий сон про тебя.

— И что я делал?

— Я тебе потом покажу.

— Ну, хоть намекни, каких частей тела это касалось?

Нэнси просто трясло от смеха.

— Подожди — и увидишь.

Он, остановил машину на подъездной дороге и наклонился к ней, чтобы поцеловать ее.

— Это будет очень трудно, когда ты так потрясающе красива. Ты так же счастлива, как я?

— Просто безумно счастлива. Я просто не могу дождаться, когда я смогу обо всем рассказать Руфе. — Она открыла дверцу. — Ну, разве это не ирония судьбы? Мы обе были готовы от всего отказаться ради любви, и мы обе не могли бы заключить более удачного брака, даже если бы нам заплатили.

* * *

На руке будущей леди Бриджмор сверкало кольцо с бриллиантом. Более того, подумала Роза, она явно безумно влюблена. Она была очень возбуждена и намного более естественна, чем когда-либо со времени смерти Настоящего Мужчины. Впервые за все время Нэнси влюбилась в мужчину, прежде чем прыгнуть к нему в постель. Берри, который в прошлое Рождество не мог оторвать глаз от ее роскошных форм, теперь с трудом удерживался, чтобы не коснуться их.

Ах, эта счастливая пора влюбленности, с тоской подумала Роза; объятия и поцелуи под луной, безумная страсть… Она почти три недели не выходила из дома, когда Настоящий Мужчина впервые привез ее в Мелизмейт. Такая любовь никогда не умирает, она просто уходит в подполье, чтобы бесконечно повторяться в следующих поколениях.

Все смеялись и громко говорили, не слушая друг друга, ели бифштексы, запеченные в тесте, и пили красное вино. Селена хвасталась перед Руфой своими необыкновенными пудингами, испеченными точно по научному рецепту и безукоризненными в каждой детали.

— Я читала сэра Кенелма Дигби, — самоуверенно проговорила она. — Под впечатлением от его книги мне захотелось поэкспериментировать с традиционной английской кухней.

— Она считает, что ее сестры полные дуры, — заявила Нэнси. — Надо сказать, что она права. Как хорошо, что все наши мужья пьяны.

Роза сказала:

— Слышите этот резкий громкий звук? Это миссис Панкхерст переворачивается в своей могиле. Вы у меня совсем не похожи на феминисток.

— Лидия похожа на феминистку, — проговорил Рэн, и в его огромных глазах появился скорбный взгляд. — Независимость. Собственная общественная жизнь. Пение в этом проклятом хоре. Посещение этой несносной церкви. С тех пор как она вернулась ко мне, она обращается со мной как с более низшим существом.

— А я люблю ходить в церковь, — сказала Линнет. — Нэнси, угадай — что! Я играю жену трактирщика в рождественской пьесе. Я говорю эти слова: «Муж, как насчет конюшни?» Мама сшила мне костюм из чайных полотенец.

— Гм… — проговорила Нэнси, лениво касаясь ноги Берри под столом. — Уверена, ты будешь просто бесподобна в этой роли. — Низким голосом одного из Братьев Рессани она добавила: — Да, она бесподобна, но она не танцует и не показывает свой зад.

Линнет, у которой уже начали слипаться глаза, рассмеялась и проснулась. В комнату внесли сыр «Стилтон», который наполнил комнату запахом тысячи старых носков. Роджер заварил для всех крепкий чай, а для Линнет приготовил сок.

— Посмотрите, — сказал Эдвард, кивнув на часы над плитой. — Уже двадцать минут как Рождество. Всем счастливого Рождества!

Все опять стали целоваться и наполнять бокалы.

— Я так счастлива, что хочу танцевать, — заявила Нэнси. — Хорошо бы сейчас послушать праздничную кассету Настоящего Мужчины. Он специально записал на кассету наши любимые песни, — объяснила она Берри. — Он обычно ставил ее, когда был подходящий случай. Он наверняка сейчас поставил бы ее, правда, мам?

— О Боже, да! — вздохнула Роза. — Все эти потрясающие новости заслуживают «Cum on Feel the Noyz»[3], по меньшей мере.

— Или даже «The Funky Chicken», — сказала Руфа.

Селена встала.

— Мне кажется, я знаю, где она. Все вещи из его стола лежат в ящике под лестницей, и я уверена, что я ее видела, когда доставала елочную гирлянду.