Доктрина шока - Наоми Кляйн

Сложно переоценить тот вред, который нанесла попытка захватить ресурсы страны. Доходы от нефти для Ирака — это единственная надежда страны провести свое восстановление, когда сюда вернется хоть какое-то подобие мира. Накладывать руки на богатство, которое должно служить в момент национальной катастрофы, — откровенное проявление капитализма катастроф в его самой наглой форме.

Хаос в Ираке был причиной и еще одного явления, которое редко обсуждали: чем дольше он тянулся, тем сильнее росла степень приватизации иностранного присутствия, что в итоге создало новую парадигму ведения войны и подхода к человеческим бедствиям.

Именно тут идеология радикальной приватизации, стоящая в центре плана Маршалла со знаком минус, принесла обильные всходы. Упорное нежелание администрации Буша вести войны с помощью штатных сотрудников — будь то армия или государственные служащие под контролем правительства — оказало неоценимую помощь в другой войне команды Буша, которая стремилась передать функции правительства США сторонним исполнителям. Этот крестовый поход перестал быть предметом риторики администрации перед публикой, но оставался скрытой движущей силой ее действий, и в итоге тут был достигнут успех, превосходящий достижения во всех публичных битвах администрации вместе взятых.

Поскольку Рамсфельд до минимума сократил количество военных, участвующих во вторжении, и солдаты должны были выполнять только свои важнейшие боевые функции и поскольку он упразднил 55 тысяч рабочих мест в Министерстве обороны и Управлении по делам ветеранов в первый год кампании в Ираке, частный сектор смог заполнить образовавшуюся пустоту на всех уровнях. На практике такая структурная перестройка означала, что по мере того как Ирак погружался в пучину бедствий, формировалась все более совершенная индустрия приватизированной войны, чтобы восполнить нехватку армейских частей и служб как на территории Ирака, так и в США, например в Медицинском центре Уолтера Рида, где лечили вернувшихся солдат.

Поскольку Рамсфельд упорно отказывался от любых программ увеличения численности армии, военным приходилось все больше вовлекать солдат непосредственно в боевые действия. Частные компании, работающие на безопасность, заполнили Ирак, они брали на себя те функции, что раньше выполняли солдаты: обеспечивали безопасность высокопоставленных руководителей, охраняли военные базы, эскортировали подрядчиков. Оказавшись на месте, они расширяли диапазон своих задач в ответ на хаотичную ситуацию. По первоначальному контракту Blackwater должна была обеспечивать личную безопасность Бремера в Ираке, но прошел год, и компания стала участвовать в уличных сражениях. В апреле 2004 года в Наджафе подняло голову движение Муктады аль-Садра, и тогда Blackwater буквально взяла на себя руководство американской морской пехотой в битве с «Армией Махди», продолжавшейся один день, в которой погибли десятки иракцев.

В начале оккупации в Ираке находилось около 10 тысяч частных солдат, что уже значительно превышало их количество по сравнению с первой войной в Заливе. Три года спустя, по данным Счетной комиссии США, в Ираке уже было 48 тысяч наемных солдат из разных стран мира. По своей численности наемники стояли на втором месте после солдат армии США, они превосходили количеством всех членов «Коалиции желающих» вместе взятых. «Багдадский бум», как его называла финансовая пресса, затронул непопулярный в обществе теневой сектор и полностью инкорпорировал его в военные аппараты США и Великобритании. На Blackwater работали активные лоббисты в Вашингтоне, которые стремились стереть из общественного словаря выражение «наемный солдат» и сделать свою компанию всеамериканским брендом. Генеральный директор компании Эрик Принс говорил: «Это наша корпоративная мантра: мы хотим сделать для национальной безопасности то же самое, что FedEx сделала для почтовой службы».

Когда война переместилась в тюрьмы, военным остро не хватало опытных дознавателей и переводчиков с арабским языком, так что они не могли получать информацию от своих узников. В отчаянии армия обратилась к оборонному подрядчику CACI International Inc. Первоначально CACI занималась в Ираке информационными технологиями для армии, но достаточно расплывчатая формулировка «информационные технологии» могла включать в себя и допросы. И такая гибкость была сознательной стратегией: CACI относится к новому поколению подрядчиков, которые исполняют временные поручения правительства, она постоянно заключает контракты с достаточно широкими формулировками и имеет широкую базу потенциальных работников, готовых взяться за нужную работу. Обратиться к компании CACI, работники которой, в отличие от государственных служащих, не обязаны подчиняться жестким нормативам квалификации и допуска к секретной работе, было так же просто, как заказать новую мебель для офиса; десятки людей, готовых проводить допросы, появились в одно мгновение.

Ситуация хаоса была выгоднее всего для компании Halliburton. До вторжения она получила контракт, согласно которому должна была потушить горящие нефтяные скважины, оставленные отступающей армией Саддама. Ожидаемых пожаров не было, и тогда контракт с Halliburton был расширен: компания должна была поставлять топливо всей стране. Эта задача была настолько масштабной, что для ее выполнения пришлось «скупить все доступные автоцистерны в Кувейте и в придачу импортировать дополнительные». Чтобы освободить солдат для непосредственного ведения боевых действий, Halliburton взяла на себя десятки других задач, которые всегда выполняли сами военные, в том числе содержание военного транспорта и радиосвязи.

Даже забота о наборе личного состава, которым всегда занимались сами военные, на фоне затянувшейся войны быстро превратилась в выгодный бизнес. К 2006 году новых солдат вербовали специализированные частные фирмы, такие как Secro, или отделение огромной корпорации L-3 Communications, занимающейся производством оружия. Частные вербовщики, многие из которых никогда не служили в армии, получали премии за каждого новобранца; как говорил один представитель такой компании, «если хочешь есть бифштексы, поставляй людей для армии». Во время правления Рамсфельда расцвел и такой бизнес, как подготовка военных: частные компании, такие как Cubic Defense Application и Blackwater, устраивали тренинги с имитацией боев и военными играми на частных тренировочных базах, где обучающиеся разыгрывали уличные бои в специально построенных искусственных деревнях.

Благодаря одержимости Рамсфельда приватизацией, впервые упомянутой им 20 сентября 2001 года, когда солдаты начали возвращаться домой с ранениями или последствиями психической травмы, их лечили частные медицинские компании, превратившие военные травмы иракской операции в источник дохода. Одна из таких компаний, Health Net, заняла седьмое место в списке самых успешных компаний 2005 года, причем ее успех главным образом определяли травмы, полученные военными в Ираке. Другой подобной компанией была LAP Worldwide Service Inc., которая получила контракт на выполнение многих задач в госпитале Уолтера Рида. Приватизация управления этого медицинского центра неблагоприятно отразилась на работе заведения и уходе за больными, поскольку более сотни опытных государственных служащих покинули свою работу.