Константа - Александра Лимова

— Он же не разрешит мне, да? — с мучением глядя в ртуть смеющихся глаз, едва не простонала я. — Ста-а-ас? Пожалуйста!

— Сильно нравится? — ухмыльнулся он.

Я просто смотрела в его глаза не скрывая того, как взбудоражено все внутри.

— Не разрешит, — отрицательно качнул головой, приподнимая уголок губ и оценивающе пробегаясь по мне взглядом, прежде чем чуть прищурено посмотреть в глаза и в ртути молниеносный анализ, — вот тебе точно никогда не разрешит, — улыбнувшись явственнее, считывая мой протест в смеси с отчаянием, — сто процентов запретит и дай великий Будда, чтобы мне промеж ушек не прилетело, — склонился вперед, скрещивая предплечья на баке своего мотоцикла и, усмехнувшись, кивнул, — но я постараюсь.

— Ты лучший… — хрипло прошептала я, переводя взгляд на руль и прикрывая глаза, ощущая, как сердце пробивает грудную клетку, — ты просто охуенный…

— Корпусом сильно ведешь, — кивнул на дорогу, не сильно стукнув ребром ладони по моему шлему, чтобы упал визор, — чем выше скорость, тем меньше резких движений, принцип тот же что с тачками. Да и вообще в жизни. Здесь реагировать надо гораздо быстрее и гораздо плавнее. И не едь как на ишаке, скакун часть тебя, ты механизмом управляешь, а не просто за руль держишься. Локти свободнее, корпус ниже, так контролировать проще. Взгляд только на дорогу и постоянно оценивай на перспективу, что все вокруг ебанаты, одна ты умная, а значит должна иметь несколько вариантов, если внезапно одновременно у всех психзаходы начнутся. Все как в жизни… Ну, это на маловероятное будущее, папка у тебя строгий в некоторых вещах и людях. Потолок шестьдесят, до конца улицы и домой. Алга.

Вернувшись в дом, поднялись на первый этаж, в гостиную. Интерьер в лофте опять-таки. Расположившись на широком диване, наблюдала, как он извлекает бокалы из застекленного шкафа рядом с широкой стойкой бара. Фиолетовую подсветку внутри не сразу распознала. Она немного резала взгляд, немного не вписывалась в антураж оформления, пока я не поняла — дезинфектное облучение. Человек с тесным опытом общения с больницами знает это мягкое фиолетовое свечение. Очевидно, гости в этом доме не редкость, как и беседы за парой бокалов, а у него действительно параноид. ВИЧ. С неопределяемой вирусной нагрузкой, посуда, которой он касается, на обеззараживании. Я с интересом осматривала интерьер пока он, примостившись на диване напротив, разливал алкоголь по бокалам.

— Рика сказал, правильно понимаю? — придвигая мне бокал по столешнице и, взяв свой, расслабленно развалился на диване, опустив руку на подлокотник и положив щиколотку правой ноги на колено левой.

— Ты о чем? — приподняла бровь, взяв бокал и подобрав под себя ноги, удобнее усаживалась на диване, взяв поясницей упор на подлокотник.

— Да… — отвел взгляд на часы на руке. — Ты с ним была, когда он от взбесившегося Костолома скрывался. Внезапно кровь сдал и мне принес результаты, когда я заикнулся только. По дате получается, что на ПЦР сдал, когда в бегах был, а проблем и так выше крыши, но внезапно сдал на ВИЧ. Неспроста. У него кукуха стартует только когда вопрос близких касается и не дай Будда от него кому-то из них прилетит. Я не пиздюли имею в виду, это вообще как за здрасьте, я об ином.

Как и у Кота кукуха стартует ровно по той же причине, очевидно. Как очевидно и то, что порог этого дома едва ли переступают чужие. Очевидно, что у него аналитический склад ума и потрясающая наблюдательность. Очевидно его высокое положение, чем оно продиктовано. Однако эта хищность нашла время поинтересоваться о важном лично для него, когда решались немаловажные вопросы. Тогда, в клубе, когда получив от Анохина ответ на неуслышанный мной вопрос, Кот нашел время снова начать параноить и сказать «мне опять тебя тащить?». Затем извлечь чип, чтобы приехать к другу, сообщившему ему свое местоположение и приехать так, чтобы на Костю не вышли через самого Кота. Без вопросов приехать к Анохину по первому звонку и так же без вопросов забрать девушку, которую впервые видит. И все понять, просто понаблюдав и сделав выводы.

— Я просто его подозревала невесть в чем, потому что параноил он сильно, — пожала плечом, разглядывая бокал и раздумывая над интересной вещью. Решившись, аккуратно подвела, — чтобы спасти свой мозг от беспощадного бабского насилия, ему пришлось сказать о Сомали. Извини.

Стас тихо рассмеялся, рука дернулась было к шее, но он сразу остановил пальцы.

— Не жалеешь? — задерживая взгляд на его шее, тихо спросила я.

— Рика не сказал о мотивации, почему мы шатаемся в свободное время по второсортным государствам, — тотчас сделал заключение Кот. Отпил коньяк и с насмешкой посмотрел на слегка растерявшуюся меня. — Неудивительно. На трезвую голову этот мотив звучит излишне пафосно, а напивается он очень редко. — Извлек из кармана джинс свой телефон и, недолго порывшись в нем, по столу отмеренным движением двинул ко мне, — угадай страну.

Я взяла телефон и вгляделась в фото из салона автомобиля. В вечерних сумерках небоскреб в виде паруса, неоновые вывески, гудящая современной полнокровной жизнью улица, запечатленная одним кадром и никаких явных характерных признаков определенного менталитета. Просто современный город.

— Не знаю… — честно признала я.

— Улан-Батор. Монголия. — Улыбнулся на мой изумленный взгляд. — Свайп вправо. Та же самая Монголия.

Листанула вправо, следующим было видео. Воспроизвела и увидела Костю. На верблюде.

— Костян, он под тобой сломается, — знакомый, смеющийся утробными мырлычущими вибрациями голос за кадром.

— Они четыреста кило тянут и… блять! — флегматичная животина неожиданно резко выпрямила передние, до того подогнутые ноги, и Костя, торопливо вцепившийся в поводья, едва не сверзился с резко встающего животного.

Кот за кадром снова рассмеялся и перевел камеру от него, запечатляя горы под снежными шапками в отдалении, кои мягко целовал зачинающийся багровый рассвет, широкие степи, покрытые жемчужной пылью снега и видео закончилось.

— Свайп вправо, — тихий голос Стаса.

Следующим было фото. Нескольких смеющихся чумазых монгольцев в полумраке скалистых стен.

— Это угледобывающая шахта. — Пояснил задумчивый голос Стаса. — Они запрещены государством, но эти шахты есть и в них часто гибнут из-за обвалов. В ней люди, которым иногда почти нечего есть и еще хуже — нечем согревать семью на территории страны, где зимой температура опускается порой до беспредела, но деревья вырубать государство запретило, вроде как их и так мало. Улан-Батор столица и уровень жизни там нормальный, в принципе. Только Монголия не маленькая и в большинстве своем это степи и постоянно кочующие племена. Люди на фото не ленивы и точно не глупы, но устоявшийся порядок накладывает десятки ментальных оков. Саморазвитие невозможно в условиях когда единственная цель выжить и сделать так, чтобы выжила семья в дичайший холод зимними ночами, а топить нечем. Иногда не люди виноваты в том, что происходит, а те, кто доводят до… шахт, обвалов и запрета на вырубку деревьев при минус сорока, а в доме трое маленьких детей. — Ровные отстраненные интонации Кота, выпившего и тихо выдохнувшего. — Когда являешься управленцем, не стоит забываться и иногда надо нагибаться, чтобы по ночам можно было уснуть. Свайп вправо. — Подчинилась, прикасаясь холодными пальцами к экрану. Панорамное фото, снято с очень высокого этажа, внизу люди как муравьи. Пальмы, высотные здания, уровень жизни чувствуется. Усмешка в голосе Кота, — Киншаса, Конго. Свайп. — Пролистала. И три глотка коньяка, обжегшего горло и желудок, но смотрела. Смотрела на фото гроба с ужасно худым, почти обнаженным мертвецом посреди улочки между хибар, когда вокруг кипела обычная жизнь беднейшей прослойки населения в виде полуголых детей, опорожняющегося недалеко от гроба мужика и сидящих рядком вдоль хибар людей.