Странная - Татьяна Александровна Шумкова

Виктор очень помог ей с Димкой и конечно это ее дезориентировало. Но, если абсолютно трезво смотреть на вещи. Это он для прессы был весь белый пушистый. Богатый бизнесмен, меценат. С губернатором на короткой ноге, но она то прекрасно знала его настоящим. И компанию его хорошо знала. Дружки то его никуда не делись. Виктор, надо отдать ему должное, конечно всячески старался последнее время оградить ее от этой стороны его жизни, только она то не слепая и не глухая.

Почему то именно сейчас вдруг все эти мысли не давали покоя, кружились и сталкивались в ее голове, не давая и одного шанса на порядок. Дарья положила кольцо обратно на тумбочку и легла на кровать, с головой закрывшись одеялом. Не думать сейчас об этом, было единственной ее мыслью. Она просто выспится, а потом разберется. Правильное решение просто где-то заблудилось. В любом случае, у нее было еще три месяца…

Время бежит неумолимо. Дарья и не заметила, как прошли эти три месяца. Съемки закончились, и она возвратилась домой, вернее, в дом Виктора. И если в последний его приезд к ней на съемочную площадку, то ли благодаря водке, то ли благодаря тому, что Виктор вовремя увез ее оттуда, она не заболела, то сейчас, напротив, приехала вся больная и разбитая. Последние дни съемок оказались достаточно тяжелые, а погода суровая. Изображать в легком платье на холодном ветру летнее беззаботное настроение оказалось труднее, чем можно было предположить. Организм мобилизовался, когда это было нужно, а потом, когда все закончилось, вроде как уже и нет необходимости держаться, вот, по-видимому, он резко и расслабился.

Однако, она приняла решение и нужно было собирать вещи, чем Дарья и занималась, пока не почувствовала себя окончательно плохо. Анна Ивановна, не обращая внимания на ее протесты, позвонила Виктору. Он тут же приехал и отвез ее в больницу. Дарья надеялась на обычную простуду, а оказалось, что у нее воспаление легких.

Несмотря на первоклассное лечение, она пару дней пробыла как в забытьи, да и потом выздоровление продвигалось с трудом. Виктор все время находился рядом. Ему даже кровать в палату поставили. Когда Дарья окончательно пришла в себя, поняла, что он всю больницу на уши поставил. А потом пришла Анна Ивановна и рассказала, как персонал боится Виктора и на цыпочках ходит. Он даже обещал пристрелить лечащего врача, если Дарья в ближайшее время не поправится. В этом был весь Виктор, даже течение болезни пытался себе подчинить.

Но, несмотря ни на что, она была рада, что он рядом. Когда они не выясняли отношений и кто что должен делать, вот как сейчас, между ними наступало перемирие. Они будто местами поменялись. Дарья помнила, как также дежурила у его постели. Но от мужчины такого не ожидала.

Однако, на этом проблемы со здоровьем не закончились. Пока она была в больнице, прошла полное обследование. Выяснилось, что переохлаждение, простуда, все это плохо отразилось на ее женском здоровье, с которым и раньше было не все в порядке. В общем, нужна была операция. Дарью перевезли в другую больницу. Она очень боялась, но Виктор был все время рядом и действовал на нее успокаивающе. В результате, она согласилась на операцию. Его уверенность передавалась и ей.

После операции, когда Дарья отошла от наркоза, обнаружила Виктора, спящим на соседней кровати и потом долго смотрела, как он спит. Согнутая в локте рука, лежала на лбу. Он как будто о чем-то напряженно думал. В этот момент, кто бы мог подумать, он выглядел трогательно. Его лицо осунулось, а в волосах прибавилось седины. Дарья не сомневалась, что и она отчасти в этом виновата. Какой он все-таки разный… Иногда, как, например, сейчас, мог быть внимательным, заботливым, щедрым, а иногда, жестоким, неумолимым, идущим напролом. Все это дезориентировало Дарью.

Виктор наконец тоже проснулся, возможно почувствовав ее взгляд.

- Ну вот прозевал.

- Привет, - вымученно улыбнулась она в ответ.

- Как ты? – голос, не успев отойти ото сна, звучал чуть хрипло.

- Нормально.

Он было собирался еще что-то сказать, но тут вошли врач с медсестрой и Виктору пришлось выйти. Через какое-то время ему также удалось поговорить с доктором. Вернувшись в палату, он застал Дарью совсем в другом настроении. Она будто отгородилась от него неведомой стеной. Поэтому ее просьба была вполне предсказуемой:

- Прошу тебя, иди домой. Я очень устала и мне хочется побыть одной. Да и тебе не мешает отдохнуть. – Дарья проговорила все это не глядя на него. Она чувствовала себя виноватой, ведь он так заботился о ней, но ничего поделать с собой не могла. Виктор сразу понял, что-то произошло, пока его не было, но сейчас не время выяснять это. Дарье действительно нужно было отдыхать.

- Хорошо, я поеду, а ты звони сразу, как что-то понадобится.

Она только кивнула, а Виктор ушел.

На следующий день он снова приехал и сразу понял, что дело было не в усталости Дарьи, а в чем-то другом. Она сидела на кровати какая-то поникшая и вела себя с ним холодно и отчужденно. Его присутствие явно тяготило ее. Виктор сел напротив и пытался отвлечь ее ничего не значащими фразами, но она отвечала невпопад, думая о чем то своем. А потом вдруг увидел, что Дарья плачет. Взяв за руку, он стал ее успокаивать:

- Ну ты что? Брось. Нашла когда плакать, все уже позади. Врач сказал, что все хорошо. И детей ты сможешь иметь.

Дарья провела ладонью по лицу, стирая слезы, а потом посмотрела на Виктора. Зло как то, нехорошо. Казалось, его слова совсем не успокаивали ее, а наоборот, действовали раздражающе. Неожиданно она заявила:

- Послушай. Я тебя очень прошу. Будь человеком, оставь меня в покое. Ведь уже ясно, ничего у нас с тобой не выйдет.

- Почему? – спросил он, выпрямившись при этом и отпустив ее руку, которую держал в своей руке до этого.

- Господи, да что же это такое. Ты же умный человек, а задаешь такие глупые вопросы, - в сердцах воскликнула Дарья. – Тебе вообще не следовало со мной связываться. Неужели до сих пор не понял. С самого начала было ясно, ничего из этого хорошего не выйдет. Но ты упрямо идешь к цели, только понять не можешь, что твоя цель в конечном итоге, это пшик, ноль, пустышка. Ну скажи, зачем тебе это надо? – произнесла она с надрывом.

- Не знаю,