Странная - Татьяна Александровна Шумкова

ее плечи просто неподъемный груз. Она не хотела его терять, признавая, что каким-то образом потихоньку, незаметно, но ему удалось таки приручить ее, но также хорошо понимала, что стоит за этим его «все» и «навсегда». Дарья не была к этому готова. Это было очень серьезно. Их отношения всегда были сложными, запутанными и напоминали качели. Впрочем, отношение Дарьи к Виктору было таким же. Но при всем при этом, она никогда не чувствовала себя связанной какими то обязательствами. Да, она согласилась с ним жить, но это абсолютно не значило, что он будет решать, чем ей заниматься и как ей жить. Наверное, когда он давал ей всяческие обещания, искренне верил в то, что говорит, но на деле получается, так как получается. Виктора, однозначно, ее независимость не устраивала. Да и для того, чтобы получить результат, от старых проверенных способов давления, он не собирался отказываться.

Поэтому это наводило на мысли, что если она примет его предложение, все в ее жизни изменится кардинально. Их отношения станут прозрачными. Обратной дороги уже не будет. Ведь когда Виктор вручил ей кольцо, это не было банальным объяснением в любви. Нет, это совсем не в его стиле. Если Дарья действительно примет его, это будет похлеще договора, скрепленного кровью. Она интуитивно чувствовала это. Не зря же Виктор так настойчиво и так упорно шел к своей цели. Дарья была уверена, что ее жизнь будет полностью под контролем Виктора. С одной стороны, был соблазн, плюнуть на все, забыть о проблемах и просто плыть по течению. В конце концов, она просто устала все время стоять в обороне и искать отходные пути. А с другой стороны, сможет ли она жить в таких условиях, дышать свободно.

Дарья тяжело вздохнула и провела ладонью по лицу, пытаясь убрать тревожные мысли, но они никуда не ушли. Она взяла футляр с тумбочки и, открыв его, внимательно посмотрела на кольцо, как будто оно могло что-то ей прояснить. Это было уже другое кольцо, не то, которое вручил ей Виктор когда-то в ресторане. Оно было еще красивее. Слезы, которые удавалось все это время сдерживать, неудержимо потекли из глаз. Да что же это такое. Почему она не может, действительно, просто принять предложение Виктора. Ответ, к сожалению, был на поверхности. Дарья была привязана к Виктору, без сомнения, он нравился ей, как мужчина. В конце концов, просто привыкла к тому, что он всегда рядом, и готов прийти на помощь, была благодарна ему за многое, но… не любила.

Все дело было именно в этом. Хотя, кто может на самом деле без ошибки сказать, что же такое любовь. Кто возьмет на себя такую ответственность. Перед ней вдруг так явственно и живо всплыла картинка, как Виктор вчера пришел на площадку и, подняв голову, встретился с ней взглядом. Она помнит, как что-то дрогнуло в ней, как будто впервые, она посмотрела на него другими глазами. Ведь она действительно была очень рада его видеть… Может быть это была просто другая любовь. Да, не безусловная, как у них с Андреем, а с оглядкой. Яростная и временами жестокая, но любовь? Кто знает…

Дарья понимала, что она оказалась слишком наивной. Пусть и неосознанно, но все же, она хотела навязать Виктору свои правила. Даже не думая толком над этим, она, тем не менее, сознательно отграничивала их совместную жизнь постелью и проживанием под одной крышей. А ее душа, мысли, оставались для него закрытыми. Возможно, это и было ошибкой. Им не хватало откровенности в отношениях. Какое-то время он терпел, но в тот момент, когда она безапелляционно сообщила ему о съемках, его терпение лопнуло. Виктор никогда не допускал хоть какого-то давления на себя. Он сам устанавливает правила. И снова все возвращалось к тому, что он всегда и все будет контролировать. Никаких иллюзий на этот счет оставаться не должно было. Если Дарья решится, она должна будет хорошо это понимать, и она это понимала.

Она боялась, очень боялась, но и представить уже свою жизнь без Виктора тоже было трудно. За последние почти полгода, что они были вместе, хотя и не совсем вместе, она успела очень сильно привязаться к нему. В конце концов, она была живой человек, хотя Виктор и назвал ее как то Снежной королевой. Возможно частичка правды в этом и была, но правда была и в том, что просто так от факта существовании Виктора в ее жизни она уже не могла отмахнуться. Да и будет ли в ее жизни кто-то еще? Дарья как будто крест на себе поставила. Но простой потребности в человеческом тепле никто не отменял. После смерти Андрея, она, как никто знала, как тяжело быть одной, засыпать и просыпаться в холодной постели. Претендентов конечно хватало, но Дарья никого к себе близко не подпускала. Виктор был единственный, которого она могла представить рядом с собой.

Впрочем, сильно задумываться об этом не хотелось. Слишком болезненная для нее тема. А вот о Димке она должна была думать. Что стоит ее привязанность, когда Димка считал Виктора своим отцом. Вот для кого их разрыв будет настоящим ударом. Имеет ли она права еще на одну ошибку в жизни, если она принесет непоправимый вред ребенку.

А Виктор имел большое влияние на Димку. С одной стороны, это было хорошо. Мужчина может многое дать мальчишке, чего не может дать женщина. И в то же время, какой бы наивной она не была, Дарья понимала, что Виктор, как бы он не старался скрыть свою сущность, оставался настоящим волчарой. В этом ее мама была права, назвав его так как-то в разговоре. Она видела, как иногда, когда ему что-то не нравилось, он напрягался, глаза вспыхивали нехорошим блеском, а губы сжимались в тонкую полоску. Тогда он отворачивался, старался быстро погасить это нехорошее пламя в своих глазах. Дарья делала вид, что не замечала, но страх в глубине души жил и никуда не девался. Она все очень хорошо помнила и знала, что бывает, когда Виктор не дает себе труда сдерживать свои эмоции. И, несмотря на его обещания, она невольно ждала этого срыва и боялась. Слишком долго он жил без всяких границ, даже не стараясь сдерживать себя, разве можно было так быстро измениться. Пока все это касалось только их взаимоотношений, но не дай бог это может коснуться Димки.

Дарья горько усмехнулась сама себе. А не поздно ли она об этом подумала. Раньше надо было. Но куда уж там.