Третий шимпанзе - Джаред М. Даймонд

В конце последнего ледникового периода, около 10 000 лет назад, темпы нашего прироста ускорились. Мы заселили обе Америки, где одновременно с этим произошло массовое вымирание крупных млекопитающих, причиной которого мог стать человек. Вскоре возникло и распространилось сельское хозяйство. По прошествии нескольких тысячелетий появились письменные тексты, фиксировавшие развитие нашей технической изобретательности. Они также показывают, что уже в те времена люди употребляли вещества, вызывавшие зависимость, и что геноцид стал привычным явлением, причем одобряемым в обществе. Разрушение окружающей среды начало подрывать основы существования многих сообществ, а первые полинезийские и малагасийские поселенцы принялись за истребление видов, которое можно считать блицкригом против животного мира. С 1492 года началась всемирная экспансия европейцев, и письменность позволяет подробно проследить наше восхождение и падение.

За последние десятилетия человечество научилось посылать радиосигналы к звездам, а также создало оружие, позволяющее за один день уничтожить самое себя. Даже если мы не допустим этого стремительного конца, растрачивание природных ресурсов Земли, истребление других видов и ущерб, наносимый окружающей среде, ускоряются такими темпами, что нам не продержаться и одного столетия. Кто-то возразит: мол, если оглядеться вокруг, нигде не разглядеть никаких очевидных признаков того, что печальная развязка истории человечества наступит скоро. В действительности, эти признаки станут очевидны, если результаты наблюдения экстраполировать. Нарастают такие проблемы как голод, загрязнение окружающей среды и разрушительность технологий, и при этом сокращаются площадь земель, пригодных для земледелия, число пригодных в пищу обитателей моря, а также других природных продуктов, и способность окружающей среды поглощать отбросы. Поскольку все больше людей, располагающих все большими технологическими возможностями, стремятся воспользоваться постоянно сокращающимися ресурсами, что-то где-то обязательно не выдержит.

Таким образом, чего же следует ожидать?

Есть много оснований для пессимизма. Даже если все ныне живущие люди завтра умрут, ущерб, который мы нанесли окружающей среде, все равно заставит разрушительные процессы продолжаться многие десятилетия. Бессчетное число видов уже можно считать «живыми мертвецами», пусть погибли еще не все представители вида: их численность уже снизилась до уровня, когда восстановление невозможно. Несмотря на то, что мы могли бы извлечь уроки из саморазрушительных последствий нашего поведения в прошлом, многие люди по-прежнему не соглашаются с необходимостью ограничивать рост населения, а также продолжают уничтожать окружающую среду. Другие же присоединяются к этим атакам в эгоистичной погоне за прибылью, или же по невежеству. Еще больше людей слишком заняты отчаянной борьбой за выживание, чтобы взвешивать последствия своих действий. Все эти факты приводят к мысли о том, что разрушительная машина набрала обороты, остановить ее невозможно, и мы тоже «живые мертвецы», будущее которых столь же безрадостно, как и у двух других видов шимпанзе.

Эта пессимистическая позиция передается в презрительном высказывании Артура Вихмана, голландского профессора-исследователя, по иному поводу, в 1912 году. Вихман посвятил десятилетие своей жизни написанию монументального трехтомного труда по истории исследований Новой Гвинеи. На 1198 страницах он рассматривает все источники информации о Новой Гвинее, которые ему удалось найти, — от наиболее ранних описаний путешествий в Индонезию и до великих экспедиций XIX и начала XX века. Его постигло разочарование, когда он понял, что исследовательские экспедиции вновь и вновь повторяли одни и те же глупые ошибки: все так же необоснованно гордились своими преувеличенными достижениями, отказывались признать чудовищные промахи, игнорировали опыт предыдущих исследователей, повторяли ошибки прошлого, и результатом становились страдания и смерти, которых вполне можно было избежать. Окидывая печальным взором эту долгую историю, Вихман предсказывал, что исследователи будущего повторят те же самые ошибки. Последний том труда Вихмана заканчивался горькими словами: «Ничему не научились и все забыли!»

Несмотря на вышеупомянутые основания относиться к будущему человечества с таким же цинизмом, я считаю, что ситуация небезнадежна. Мы — единственные, кем вызваны наши проблемы, так что справиться с ними вполне в наших силах. Пусть наши язык, искусство и сельское хозяйство не являются полностью уникальными, мы все же отличаемся от остальных животных такой особенностью как способность учиться у других представителей собственного вида, живущих далеко от нас или в далеком прошлом. Среди других обнадеживающих признаков можно назвать многие реалистичные и часто обсуждаемые программы действий, которые могут помочь избежать катастрофы; такими мерами являются, например, ограничение роста численности населения, сохранение естественной среды обитания и реализация других природоохранных программ. Некоторые из очевидных мер уже принимаются многими правительствами.

Вдобавок все более широко распространяется осознанное отношение к экологическим проблемам, а экологические движения набирают политическую силу. Строительные компании выходят победителями далеко не из всех противостояний, и не всегда споры решаются на основе недальновидных экономических соображений. Во многих странах в последние десятилетия снизились темпы роста населения Геноцид не исчез, но распространение коммуникационных технологий способно, по крайней мере, уменьшить традиционную для человечества ксенофобию, а также помешать считать живущие в далеких странах народы людьми более низкого сорта, чем «мы». Мне было семь лет, когда на Хиросиму и Нагасаки сбросили атомные бомбы, так что я хорошо помню ощущение надвигающейся угрозы ядерной катастрофы, сохранявшееся в течение нескольких десятилетий. Но с тех пор прошло почти полвека, и за это время ядерное оружие ни разу не применялось в военных целях. Ядерная катастрофа сейчас представляется намного менее вероятной, чем в любой период прошлого после 9 августа 1945 года.

Мои собственные взгляды сложились под влиянием деятельности в качестве консультанта индонезийского правительства по вопросам создания системы заповедников в индонезийской Новой Гвинее (провинция Ириан-Джайя) с 1979 года. На первый взгляд, Индонезия не кажется страной, способной добиться больших успехов в деле сохранения сокращающейся естественной среды обитания видов. Индонезия является примером острейшего проявления тех проблем, которые стоят перед тропическими странами третьего мира. Страна имеет более чем 180-миллионное население, занимая по данному показателю пятое место в мире, и при этом входит в число беднейших. Население быстро растет; почти половина жителей Индонезии — в возрасте до пятнадцати лет. Происходит переселение жителей тех провинций, где плотность населения чрезвычайно высока, в менее населенные (такие как Ириан-Джайя). В стране нет многочисленной армии наблюдателей за птицами, отсутствуют масштабные местные движения по защите окружающей среды. Правительство не является демократическим в западном смысле слова, а коррумпированность властей кажется повсеместной. Второе место в экспорте Индонезии, после нефти и природного газа, занимает древесина, получаемая путем вырубки девственных джунглей.