Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

в условиях реальной войны оказалась весьма неэффективным оружием – громоздкие и неповоротливые итальянские субмарины погружались в воду слишком медленно и были хорошо заметны в прозрачных водах Средиземного моря, что делало их легкой мишенью для самолетов противника.

Хотя Муссолини, считавший флот вотчиной монархистов и аристократов, и оставлял своим морякам достаточную свободу в принятии решений – при всем своем самомнении он все же никогда не пытался присвоить себе лавры выдающегося флотоводца, – стратегические цели, поставленные дуче перед итальянскими ВМС, были трудновыполнимы.

Необходимость постоянного сопровождения военных грузов в Ливию мимо британской военно-морской базы на Мальте неизбежно ставила итальянские корабли под удары вражеской авиации и флота. Это не стало бы большой проблемой, будь война и в самом деле быстрой, но в случае ее затягивания приобретало крайне опасный характер. Королевский флот, имеющий на Средиземноморье немалое количество судов, был опасным противником даже без своего французского союзника и мог атаковать протяженные береговые линии Италии как со своих баз в Египте, так и из Гибралтара. Противостояние этим угрозам вынуждало итальянский флот распылять свои силы, при этом адмиралы дуче справедливо опасались, что любые понесенные ими в текущей войне потери окажутся невосполнимыми, что ограничивало их активность не меньше, чем нехватка топлива.

Не лучшим образом дела обстояли и в военной авиации. Со времен появления теорий генерала Джулио Дуэ, предрекавшего решающую роль воздушного террора в войнах будущего, Муссолини уделял особое внимание итальянским ВВС. Дуче и сам был опытным пилотом, с удовольствием садился за штурвал самолета – как и маршал авиации Бальбо, приложивший немало усилий для того, чтобы Италия получила сильнейшие военно-воздушные силы в Европе.

Однако хотя военная авиация (особенно бомбардировщики) и считалась визитной карточкой фашистского режима и Муссолини не жалел на ее развитие средств, нехватка финансирования и слабость промышленности привели к тому, что к началу Второй мировой войны итальянцы отставали не только от немецких и английских, но и от французских ВВС. Фашистская авиация неплохо проявила себя в Эфиопии, но уже после первых боев в Испании выяснилось, что итальянцы значительно уступают в боеспособности союзникам и противникам. Несмотря на то, что некоторые модели самолетов считались удачными, в Италии так и не удалось создать аналога немецкого пикирующего бомбардировщика «штука», английского истребителя «спитфайр» или американской «летающей крепости».

Остро не хватало хороших авиационных моторов – итальянцы умели производить достойные образцы мощных авиадвигателей, но в серийное производство они запущены не были, оставшись средством достижения воздушных рекордов. Огневая мощь итальянских самолетов тоже была совершенно недостаточной – имевшиеся на большинстве истребителей пулеметы не отличались скорострельностью и поражающей способностью. В то время как Бальбо и специальная команда опытных летчиков удивляли всех своим искусством пилотирования во время различных международных мероприятий, итальянские ВВС страдали от нехватки хорошо подготовленных пилотов.

Муссолини, к началу войны возглавявший министерство авиации, находился под влиянием теорий Дуэ; наслаждаясь пропагандистским эффектом от воздушных налетов на города Испании, дуче сделал ставку на тяжелые бомбардировщики, что привело к опасному перекосу в развитии этого вида вооруженных сил. К 1940 году тактические установки итальянской авиации уже не отвечали современным требованиям воздушной войны, тогда как стратегия устрашения врага воздушным террором массированных бомбардировок не соответствовала ни техническому состоянию ВВС Италии, ни их численности.

Еще весной 1939 года выяснилось, что итальянская военная авиация, номинально насчитывавшая три тысячи самолетов, может поднять в воздух менее тысячи – оказалось, что штаб ВВС долгое время вводил дуче в заблуждение относительно реальной воздушной мощи страны. Разразился громкий скандал, но и к лету 1940 года ситуация не улучшилась – итальянские вооруженные увеличились всего лишь на двести самолетов. И все же, несмотря на вскрывшиеся накануне войны недостатки, ошибки и промахи, Муссолини очень рассчитывал на собственные ВВС.

Безусловно, вместе с дуче ответственность за плохую подготовку вооруженных сил должна разделить и военная элита страны, десятилетиями мирившаяся с дилетантским руководством диктатора. Завоеватель Эфиопии маршал Пьетро Бадольо, в 20–30-е годы начальник генерального штаба, обещал Муссолини создать достойную армию, но занят был главным образом собственной карьерой. Адмирал Доменико Каваньяри, заслуживший у подчиненных уважение за благородную сдержанность манер, считался хорошим военно-морским теоретиком, что, однако, не мешало ему быть ограниченным рутинером, не сумевшим оценить ни потенциал радара, ни новое торпедное оружие. Генерал Франческо Приколо, фактически исполнявший обязанности руководителя ВВС накануне войны, не сумел наладить взаимодействие итальянской авиации ни с армией, ни с флотом.

Можно утверждать, что фашистский режим, годами утверждавший свое милитаристское превосходство, провалился в решающем для себя пункте: Муссолини, называвший войну самодостаточной ценностью и экзаменом для государств и наций, оказался неспособен подготовить итальянские вооруженные силы к испытаниям и вызовам начавшегося в 1939 году мирового конфликта. Даже в области пропаганды, эффективное использование которой фашистами трудно было отрицать даже врагам режима, удалось добиться немногого – итальянские солдаты и моряки вступали во Вторую мировую войну безо всякого воодушевления, не обнаружив и тени боевого настроя 1915–1917 гг.

Тем не менее в июне 1940 года ни дуче, ни его сограждан еще не терзали опасения в отношении неподготовленности собственных вооруженных сил, ведь начавшаяся в прошлом году война должна была вот-вот закончиться: французская армия уже потерпела очевидное поражение, а без Франции британцам останется лишь заключить мир на условиях Гитлера. Впрочем, так думали не только в Италии – подобное мнение разделяли тогда большинство жителей Европы.

Между тем ожидавшаяся в ближайшие недели капитуляция Франции заставляла Муссолини торопиться. До того момента, как Париж запросит мира, итальянская армия должна была успеть нанести французам ряд ударов, которое позволили бы Италии оккупировать как можно большее пространство на юге Франции, а дуче – занять достойное место за столом победителей во время мирных переговоров.

Муссолини, впечатленный военными успехами немцев, считал, что добиться победы над деморализованной французской армией будет нетрудно. Однако маршал Грациани, командующий итальянскими войсками в Альпах, был настроен куда более скептически. Старый солдат, имевший практический опыт колониальных операций, еще до войны безуспешно пытался втолковать дуче, что итальянская армия не может соперничать с германской хотя бы потому, что не обладает столь же высоким уровнем моторизации. Поэтому, в то время как Муссолини из Рима приказывал «с дерзостью бросаться на врага», Грациани избрал оборонительную стратегию. Первые десять дней после объявления войны французам прошли на Альпийском фронте без особых событий, не считая нескольких воздушных налетов и уничтожения небольшого итальянского аванпоста во время внезапной вражеской вылазки.

Опасения Муссолини не успеть к дележке «французского пирога» подтвердились 18 июня 1940 года, во время новой встречи с Гитлером в Мюнхене. Несмотря на то что