Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин

золоту не меньше чем на 15 %. Это неизбежно повлекло бы за собой аналогичное удорожание импорта — а следовательно, еще один виток инфляции как раз перед выборами 1972 года. Однако сохранять свободную продажу золота по цене явно ниже, чем оно реально стоило в условиях увеличившейся денежной массы, означало рисковать куда большим валютным кризисом — опять же в разгар предвыборной кампании.

Пусть не вся Америка, но по меньшей мере лично Никсон и часть его администрации оказались перед серьезным выбором. Ничего не делать значило с высокой вероятностью проиграть; сделать очевидный шаг[607] — закрыть «золотое окно» — значило проиграть наверняка…

Читатель. А вы ничего не путаете? Никсон ведь отменил золотой стандарт — и все равно выиграл выборы!

Теоретик. Выиграл, потому что кроме отмены золотого стандарта сделал кое-что еще. И в этом ему помог не кто иной, как Конналли:

Прекращение конвертируемости золота выглядело бы совсем иначе, будь оно представлено как часть позитивной экономической политики, направленной на борьбу с инфляцией… Весной [1971] Никсон и Конналли согласились, что если иностранный спрос на золото заставляет их закрыть золотое окно, следует в тот же момент ввести контроль над ценами и заработной платой. Подобные меры уже обсуждались в виде комиссии по мониторингу зарплаты и цен; однако Никсон понимал, что любой промежуточный шаг сразу же вызовет критику как недостаточно радикальный. Поэтому он решил «перепрыгнуть через всех» и зайти так далеко, чтобы никто не мог жаловаться, что он не пошел дальше. Это означало полную заморозку цен и заработной платы [Stein, 1994, р. 166].

Практик. Любопытно, что «утечки» разнообразных секретов преследовали Никсона все время его пребывания у власти; но его самый главный секрет — об отмене золотого стандарта — был успешно сохранен в тайне. Почему? Возможно потому, что знали о нем кроме Никсона только три человека: Конналли, Шульц и Мак-Кракен[608], непосредственно участвовавшие в выработке решения и понимавшие последствия утечки[609]. Но можно предположить и другой вариант: даже если утечка об этом и была, ее получатели не собирались обнародовать такой секрет.

Теоретик. Как бы там ни было, принятое еще весной решение ждало своего исполнения несколько месяцев. Только когда 9 августа Великобритания попросила у Минфина предоставить очередную партию золота на сумму 3 млрд долларов[610], Конналли осознал, что тянуть дальше некуда. По его настоянию Никсон собрал секретное[611] совещание — не столько для выработки решения, сколько для информирования сотрудников, еще не знавших о «новой экономической политике». 13 августа вертолеты с участниками[612] совещания приземлились в Кэмп-Дэвиде, и в 15:00 началось заседание, завершившее эпоху золотого стандарта в истории человечества.

Никсон вынес на обсуждение три пункта: о заморозке зарплат и цен сроком на 90 дней[613], о мерах по выравниванию платежного баланса (закрытие «золотого окна» и повышение пошлин) и о сокращении налогов для стимулирования экономики. Ранее не посвященный в планы Никсона Бернс[614] пришел в ужас от перспектив отмены золотого стандарта, заявив, что «газета "Правда" напишет об этом как о конце капитализма» и что «если мы сделаем это, цена на золото удвоится»[615].

Практик. Напомним, что золото к 1980 году выросло с 35 до 850 долларов за тройскую унцию. Так что Бернс сильно недоучел эффект отказа от золотого стандарта.

Теоретик. Волкер, которого Конналли как раз для этого с собой и взял, объяснил, что у правительств других стран будут и другие заботы, кроме как скупать золото, — именно для этого и предусмотрено повышение пошлин.

Больше возражающих не было, и участники, разбившись на группы, занялись подготовкой как, собственно, новой экономической политики, так и выступления Никсона по ее поводу. Секретность по-прежнему оставалась на высоте, и когда в воскресенье, 15 августа, в телевизионном выступлении в прайм-тайм Никсон объявил об отмене золотого стандарта и заморозке цен, это стало шоком для абсолютного большинства политиков и бизнесменов[616]. Новая экономическая политика, фактически сводившаяся к возобновлению государственного регулирования, стала фактом — и мгновенно вернула Никсону поддержку большинства американцев. Первыми отреагировали спекулянты — в понедельник, 16 августа, индекс Доу-Джонса вырос на 3 %; затем подключились и остальные:

Почти все редакционные статьи были благоприятными, включая постоянных критиков Никсона вроде The New York Times… призыв Никсона к национальной гордости, отпор спекулянтам и иностранным поставщикам, налоговые льготы — все это нашло отклик в массах. Акции компаний на фондовой бирже и акции Никсона пошли вверх; все опросы показывали подавляющую поддержку его программы, его выступлений и его самого [Stein, 1994, р. 744].

Но Никсон не был бы Никсоном, если бы ограничился только одним, пусть даже и крайним средством:

Затем Никсон агрессивно стимулировал экономику… Он не стал рисковать и сделал все возможное. В оставшиеся месяцы 1971 года Никсон увеличил пособия по социальному обеспечению, увеличил налоговые льготы для бизнеса на инвестиции и снизил ставки налога для физических лиц. Он поручил своему кабинету потратить как можно больше из годового бюджета к середине 1972 года и еще раз повысил размер пособий незадолго до выборов.

Отказывавшийся делать это в 1970-м, Бернс, в свою очередь, резко снизил процентные ставки. Летом 1971 года ставка ФРС составляла 5,5 %, к февралю 1972 года Бернс снизил ее до 3,25 %, и вскоре экономика снова начала расти. Нет никаких сомнений, что именно Никсон попросил Бернса сделать это; указание имеется на магнитофонных записях Никсона, обнародованных после Уотергейта [Madrick, 2012, р. 173].

Стимулирование экономики обошлось бюджету в 46 млрд долларов (суммарный дефицит 1971 и 1972 годов), однако игра стоила свеч; выборы 1972 года стали триумфом Никсона и его Новой экономической политики:

В 1972 году Джордж Макговерн выиграл номинацию от Демократической партии… и это была полная катастрофа. Макговерн, оторванный от рабочего класса, просто не интересовался экономикой, пытаясь победить за счет педалирования морального вопроса войны во Вьетнаме. Выведя часть войск, Никсон снизил остроту этого вопроса; а вот в экономике он ввел контроль над ценами и успешно сдержал инфляцию. Американцы поверили, что Никсон сможет лучше справиться с экономикой, и массового проголосовали за него [Stoller, 2019].

Итак, Никсон блестяще повторил «сто дней» Рузвельта: отменил золотой стандарт, увеличил государственные расходы, запретил ценам расти, продемонстрировал всему миру, что именно он, президент, является настоящим хозяином американской экономики и получил за это подавляющую[617] поддержку избирателей.