2666 - Роберто Боланьо

зубы что-то, чего Роса поначалу не поняла, а потом расслышала: он раз за разом повторял одно и то же — «ты шлюха», выдавливал он из себя снова и снова, сжав зубы, словно бы каждый раз стоил ему нечеловеческих усилий.

— Пошли отсюда, — крикнул Чучо Флорес.

— Я с тобой никуда не пойду, — сказала Роса и поглядела вокруг: как, смотрят на них или нет — еще бы, такое-то зрелище…

На них никто не смотрел, и ей стало спокойнее.

— Ты с ним спала? — спросил Чучо.

Несколько секунд Роса не понимала, о чем речь. Неожиданно кондиционированный воздух показался ей слишком холодным, захотелось выйти на улицу и подставить тело лучам солнца. Если бы у нее был с собой свитер или жилет, она бы его надела.

— Я сплю только с тобой, — сказала она, пытаясь его успокоить.

— Врешь!

Официантка, стоявшая в другом конце зала, оглянулась и пошла в их сторону, но на середине пути передумала и отправилась за стойку.

— Не говори глупостей, — сказала Роса и перевела взгляд на статью о Паалене: по белой как соль поверхности ползали черные муравьи и пауки.

Муравьи боролись с пауками. Это все, что она сумела увидеть.

— Идем домой, — донесся до нее голос Флореса.

Ей стало холодно. Подняв глаза, она увидела: Чучо готов расплакаться.

— Ты — моя единственная любовь, — сказал он. — Я бы все за тебя отдал. Умер бы за тебя.

В течение нескольких секунд она не знала, что сказать в ответ. Возможно, пришло время закончить эти отношения.

— Я без тебя никто, — сказал Чучо Флорес. — Ты — все, что у меня есть. Все, что мне нужно. Ты мечта всей моей жизни. Потеряю тебя — точно умру.

Официантка наблюдала за ними из-за стойки. Где-то через двадцать столов от них чувак пил кофе и читал газету. На нем была рубашка с короткими рукавами и галстук. Солнечный свет, бьющий в окна, казалось, вибрировал.

— Сядь, пожалуйста, — сказала Роса.

Чучо Флорес отодвинул стул, на который опирался, и сел. И тут же закрыл лицо ладонями. Так, он сейчас заорет или заплачет? Ну и шоу он тут устроил…

— Хочешь чего-нибудь попить?

Чучо Флорес кивнул — да, мол.

— Кофе, — прошептал он, не отводя ладоней от лица. Роса посмотрела на официантку и подняла руку: подойдите, пожалуйста.

— Два кофе, — сказала она.

— Да, сеньорита, — отозвалась та.

— Парень, с которым ты меня увидел, — он просто приятель. Даже не друг — так, однокашник. Поцеловал меня в щеку. В чем проблема? — сказала Роса. — Обычное дело…

Чучо Флорес засмеялся и покачал головой из стороны в сторону, не убирая ладоней от лица.

— Конечно-конечно, — пробормотал он. — Обычное дело, я все понимаю. Прости меня.

Официантка вернулась с кофейником и чашкой для Чучо. Кофе она сначала налила Росе, а потом мужчине. Отходя, посмотрела Росе в глаза и подала ей знак — во всяком случае, потом Росе так показалось. Подала знак бровями — она их приподняла. Или произнесла что-то без звука, одними губами. Слово, повисшее в беззвучии. Роса не помнила какое. Но что-то официантка пыталась ей сказать.

— Пей свой кофе, — велела Роса.

— Сейчас-сейчас, — пробормотал Чучо Флорес, все так же не отводя ладоней от лица.

Рядом с дверью сел еще один мужчина. Официантка стояла рядом и что-то ему говорила. На нем были просторная джинсовая куртка и черная толстовка. Чувак отличался худобой, и лет ему было не больше двадцати пяти. Роса посмотрела на него, и парень почувствовал, что привлек чей-то взгляд, но продолжил пить из стакана, словно ничего не произошло. Даже голову не повернул в ее сторону.

— Три дня спустя мы познакомились, — сказала Роса.

— А зачем ты пошла туда? — спросил Фейт. — Тебе бокс нравится?

— Нет, я же тебе говорила — это мой первый раз, я раньше на такое не ходила, Роса подговорила меня пойти.

— Другая Роса, — проговорил Фейт.

— Да, Росита Мендес, — сказала Роса.

— Но после поединка ты хотела заняться сексом с этим типом, — заметил Фейт.

— Нет, — возразила Роса. — Он предложил мне кокаин, и да, я его взяла, но идти с ним в постель — нет, такого не планировала. Терпеть не могу ревнивых мужиков, но мы могли бы остаться друзьями. Мы это все проговорили по телефону, и до него, похоже, дошло. Во всяком случае, вел он себя как-то странно. Мы ехали на машине, искали ресторан, и тут он такой: отсоси мне. Сказал: отсоси в последний раз. Может, конечно, он не прямо так и сказал, но смысл в общем был такой. Я ему: да ты рехнулся, наверное, а он только посмеялся. И я засмеялась. Ну шутка и шутка. А так он два дня названивал мне по телефону, и еще Росита Мендес мне обзвонилась и все передавала мне какие-то сообщения от него. И советовала не бросать. Мол, это хорошая партия и все такое. Но я ей твердо ответила: помолвке — или что это было, — короче, помолвке конец.

— Он считал, что между вами все кончено, — сказал Фейт.

— Мы поговорили по телефону, я ему объяснила: ревнивых мужчин я не люблю, а сама я не ревнивая, терпеть не могу, когда ревнуют.

— Он считал, что уже потерял тебя.

— Возможно, — согласилась Роса, — иначе бы не попросил ему отсосать. Он никогда так не поступал, да еще в центре города, пусть даже ночью…

— Но он особо грустным не выглядел, по крайней мере, мне так не показалось.

— Да нет, он и правда казался веселым, — подтвердила Роса. — Он всегда был веселым.

— Да, я так и подумал, — сказал Фейт, — жизнерадостный чувак хочет потусоваться с друзьями и своей девушкой.

— Он был под кайфом, постоянно таблетки глотал.

— А мне так не показалось, я заметил, что он какой-то не такой, словно бы у него что-то такое слишком большое в голове крутится. И он не знал, что с этой штукой в голове делать, хотя башка вот-вот взорвется…

— Ты поэтому остался? — спросила Роса.

— Возможно, — кивнул Фейт, — на самом деле я не знаю, я сейчас, по идее, должен быть дома, статью писать, а торчу тут, в мотеле, и с тобой разговариваю. Не понимаю.

— Ты хочешь переспать с моей подружкой Роситой?

— Нет. Вообще не хочу.

— Ты из-за меня остался? — спросила Роса.

— Не знаю, — отозвался Фейт.

Оба они зевнули.

— Ты влюбился в меня? — спросила Роса с чарующей естественностью.

— Такое возможно, — кивнул Фейт.

Когда Роса уснула, он снял с нее туфли на каблуках и прикрыл одеялом. Выключил свет и некоторое время сидел и смотрел сквозь жалюзи на парковку и мелькание фар на шоссе. Потом надел пиджак и бесшумно вышел. За стойкой сидел и смотрел телевизор портье, увидев его, парень улыбнулся. Они немного