Загробные миры - Скотт Вестерфельд

Я училась в выпускном классе, и выписки из моей экзаменационной ведомости уже были отосланы в колледжи. Считалось, что старшеклассники в последнем семестре забывают про учебу. То, что у меня появился действительно благовидный предлог, все упростило.

В коридоре меня поджидала Джейми.

– Привет! – Она виновато поздоровалась со мной, легко взмахнув рукой. То, что она проговорилась о моем тайном приятеле, уже почти вылетело у меня из головы.

Я обняла Джейми.

– Рада тебя видеть. Прости, что я исчезла, никого не предупредив.

– Я понимаю, почему тебе понадобилось побыть одной, но Анна совершенно обезумела. Мне пришлось ее успокаивать.

– Спасибо, Джейми.

– И ты на меня не дуешься за то, что я рассказала о твоем приятеле? Я предположила, будет лучше, если она узнает, что тебе есть куда податься. А не то она бы думала, будто ты ездишь всю ночь напролет и занимаешься всякими глупостями.

У меня вырвался смешок. «Всякие глупости» были несопоставимы с тем, что я совершила ночью. Джейми восприняла смешок как знак прощения, и мы обнялись снова.

Но когда мы отстранились друг от друга, она выглядела встревоженной.

– Ты говорила что-то непонятное о зловещих жнецах. Что на тебя нашло?

– Ничего, – ответила я, пожав плечами, – просто из-за плохой новости о маме я была сама не своя.

– А насколько серьезно больна Анна?

– Точно не знаю, – произнесла я и задумалась. Я ведь могла бы провести утро в Сети и выудить оттуда всю информацию об МДС, а не рыскать по сайтам в поисках новостей о убийстве старика. Пожалуй, дочь из меня получилась такая же никудышная, как и преступница.

– У нее проблемы с кровью.

– Вроде лейкемии?

Я покачала головой.

– Мне никогда не доводилось о таком слышать. Вроде бы лечение займет некоторое время. И пока еще неизвестно, будет ли она…

Голос начал мне изменять, и я сглотнула. Я почувствовала, как ноги делаются ватными. Прозвучал второй звонок на урок, и коридор вокруг нас опустел.

Джейми положила руку мне на плечо.

– Нужно ли тебе вообще находиться сегодня в школе?

– Мама в этом не сомневалась.

– Наверняка тебе влетело по полной.

– Ага. – Мы особо не говорили о моем наказании, но сегодня утром мама забрала мою новую машину и укатила на работу. Я была уверена, что в ближайшем будущем вовсе не сяду за руль. – Ерунда! Даже если она до моего восемнадцатилетия применит ко мне домашний арест, ждать осталось недолго. Всего-то три месяца!

Джейми усмехнулась.

– Ты выбрала удачный момент для мятежа. Должно быть, твоя мама хочет познакомиться с твоим таинственным парнем.

– Благодаря тебе.

– А у меня тоже появится возможность с ним познакомиться? Я сгораю от нетерпения!

Я пристально посмотрела на нее.

– Поэтому ты ей все выложила?

– Конечно, нет! – возразила она, прижав руки к сердцу. – Но я рада, что рассказала. Анне надо быть в курсе событий, в особенности сейчас.

– Ты права, – согласилась я, задаваясь вопросом, каковы мои шансы на то, что Яма сядет с нами за стол обедать. А если я признаюсь ему в совершенном убийстве, то усложню ситуацию. Тем не менее у меня опять не было выбора.

Джейми потащила меня в класс.

– Лиззи, вам обеим пора прекратить таиться друг от друга!

Я кивнула, поскольку была не в состоянии продолжать разговор. В моей жизни появилось столько тайн, но я никогда не осмелюсь раскрыть их. Ни мама, ни Джейми, ни любой другой человек из верхнего мира ничегошеньки не узнает.

В конце концов, у меня возникло подозрение, что я вообще не смогу быть откровенной ни с кем.

Вечером мы с мамой вместе готовили, а также беседовали. Нет, не о ее болезни, а о моем отце, о его личных качествах. Странно, ведь с тех пор, как папа нас бросил, мы старались не говорить о нем.

– Он считает людей пешками в своей игре, – заявила я, думая и о мистере Хэмлине. – Мы существуем для его развлечения.

Мама нахмурилась, как будто хотела высказаться в его защиту, но затем покачала головой и сказала:

– Прости, я была молода.

В итоге мы засиделись допоздна, и мама разделила со мной свой бокал вина. Мы чокнулись за хороший оставшийся год, ведь нам, вероятно, уже выпала наша доля несчастий. Минди лучилась счастьем из-за того, что является частью нашей маленькой семьи. Она наблюдала за нами из своего угла, поэтому я не заводила никаких разговоров о детстве матери. Теперь, когда Минди забыла случившееся тридцать пять лет назад, напоминать ей о трагедии казалось жестокостью.

Потом мама отослала меня спать. Минди переполняла энергия. Ей хотелось погрузиться в реку, добраться до Нью-Йорка и шпионить за моим отцом.

– Давай-ка в другой раз. Надо кое с кем встретиться.

– Ты имеешь в виду своего парня-психопомпа? – спросила Минди, пожав плечами. – Он тоже может к нам присоединиться.

Я не сразу поняла, что новая Минди ни капельки не боится злодеев. Однако то, что мне придется объяснить Яме, не предназначено для ее ушей.

– Не сегодня. Я вернусь до рассвета.

Минди немного поворчала, но в конечном счете отправилась бродить по округе в одиночку – бесстрашное маленькое привидение.

Я встала посреди спальни и плавно переместилась на обратную сторону, приготовившись встретиться с Ямой лицом к лицу и сознаться в содеянном. Но не успели затихнуть произнесенные мной магические слова из службы спасения, как отдающий ржавчиной воздух донес до меня голос.

«Элизабет Скоуфилд… ты мне нужна».

Судя по звуку, голосок принадлежал ребенку, возможно, ровеснице Минди. У меня замерло сердце: что, если одна из освобожденных мной девочек до сих пор мается на том свете? Но когда меня окликнула снова, я различила легкий акцент, как у Ямы.

Меня звал призрак его сестры Ями.

Река знала, что делать.

Мне всегда было любопытно, как Яме удается мгновенно появляться по моему зову. Впрочем, течением управляли связи и желания. Воды Вайтарны бурлили от моего стремления понять, почему вместо Ямы меня позвала его сестра. Я вступила в поток, и он тотчас подхватил меня, неистовый и стремительный.

Причина должна быть простой, ничего ужасного. Разве мама не объявила, что в этом году несчастий больше не будет?

Я вынырнула из водоворота и увидела новый пейзаж. Куда ни глянь, во всех направлениях простиралась безликая равнина, хотя небо выглядело каким-то неправильным. Вместо черноты звездной ночи на нем алел гаснущий закат, правда, ржавый и неяркий. Я невольно удивилась тому, что над бесконечной серостью все же просвечивают потускневшие краски.