Любой ценой - Дэвид Марк Вебер

Однако проблемой, с которой я столкнулся, была моя неспособность найти кого-нибудь из представителей духовенства Третьей Звёздной, с которым я мог бы обсудить мои проблемы. Моё впечатление от их доктрины таково, что она чрезвычайно… всеобъемлюща, но должен признать, что я знаком с ней меньше, чем хотелось бы.

– Если ваши проблемы именно в том, в чем я предполагаю, ваша милость, – произнёс Телмахи, – то, думаю, вам не следует беспокоиться. Однако я буду счастлив представить вам двух или трёх их богословов, с которыми вы могли бы обсудить свои мысли.

– Был бы вам весьма признателен, – сказал Салливан, склоняя голову в коротком благодарном поклоне. – Однако это, кстати, приводит меня к причине, по которой мне необходимо было с вами встретиться.

– Преподобный, – произнёс Телмахи со смехом, – наша Церковь за прошедшее тысячелетие усвоила несколько собственных уроков. Я не думаю, что будут какие-то проблемы.

* * *

– А, вот и вы, – сурово произнесла доктор Алисон Харрингтон. – И что только заставило вас думать, что я позволю вам остаться в гостинице, позвольте поинтересоваться?

– «Хилтон – Королевская армия» едва ли можно назвать просто «гостиницей», миледи, – мягко ответил Иеремия Салливан, проходя мимо торжественного телохранителя Харрингтонов в холл Дома у Залива. Он улыбнулся, затем склонился над рукой Алисон и поцеловал её в принятом на Грейсоне стиле.

– Фью! – отреагировала она. – Могу поспорить, дело было в том, что вы планировали украсть полотенце. Или один из их симпатичных банных халатов.

Телохранитель казалось чуть съёжился, ожидая удара молнии, но Салливан только шире улыбнулся лучащимся глазам Алисон.

– На самом деле, это было мыло, миледи, – торжественно произнёс он.

– Так я и знала!

Она рассмеялась и взяла Салливана под руку, провожая его в дом.

– Рада вас видеть, – уже серьёзнее сказала Алисон. – Хотя я уверена, что в «Королевской армии» вам было бы весьма удобно, но и Хонор, и Бенджамин потребовали бы мой скальп, если бы я позволила вам там оставаться. Кроме того, я и сама не была бы особенно рада этому.

– Благодарю вас, – ответил Салливан.

– Ерунда. – Алисон крепче стиснула его руку и смех в её глазах на мгновение исчез. – Я всё ещё помню, как вы утешали меня, когда все мы думали, что Хонор мертва.

– Как и я помню тот день, когда вы разъяснили мне, почему наша рождаемость была так искажена, – ответил Салливан. – И тот день, когда вы и ваша команда предоставили нам доступ к нанитам.

– Да. А теперь, когда мы поздравили друг друга с тем, какие мы оба уважаемые люди, – сказала Алисон, – что в действительности привело вас на Мантикору.

– Что заставляет вас полагать, что у меня могут быть какие-либо скрытые побуждения? – возразил Салливан, с улыбкой принимая смену темы разговора.

– То, что у меня есть голова на плечах, – едко ответила Алисон. Салливан взглянул на неё и она фыркнула. – В течение тысячи лет ни один преподобный не покидал планету. Ни один. И вот теперь, через три недели после того, как статья этой ядовитой жабы Хейеса должна была достичь Грейсона, вы здесь. Отводя неделю или около того на перелёт, вы, вероятно, установили своего рода галактический рекорд, подготавливая свой «государственный визит».

– Я надеюсь, – чуть печально ответил Салливан, – что мои макиавеллевские планы не будут столь же очевидны каждому мантикорцу, с которым я встречаюсь.

– Большинство мантикорцев не знает вас так же хорошо, как я, – обнадёживающе уверила его Алисон. – И большинство прочих мантикорцев не осознаёт, насколько велик мог бы быть ущерб от подобного рода скандала для такой политической фигуры на Грейсоне, как Хонор. Или, – она снова тепло улыбнулась Салливану, – насколько глубоко вы заботитесь о моей дочери.

Салливан чуть склонил голову и она кивнула.

– Так я и думала. Вы прибыли, чтобы разобраться с проблемами детей, не так ли?

Салливан рассмеялся и Алисон сделала паузу, повернувшись к нему и улыбаясь, пока он не покачал головой.

– Миледи, все участвующие в деле «дети», в том числе и ваша дочь, изрядно старше меня!

– По годам, возможно. А с других точек зрения? – Она пожала плечами. – И, независимо от того, каким может быть результат сравнения ваших возрастов, им определённо следует вправить мозги. Поэтому-то вы и здесь, так?

– Да, Алисон, – признал Салливан, наконец-то сдаваясь. – Я действительно намереваюсь решить и несколько других проблем, пока я здесь, но – да. Главным образом я прибыл, чтобы разобраться с проблемами детей.

– Арман, разнообразия ради, скажи мне, что у тебя есть какие-нибудь хорошие новости, – уныло произнёс Томас Тейсман, когда начальник штаба Флота вошел в его кабинет, зажав планшет под левой рукой.

– Единственные имеющиеся у меня «хорошие» новости заключаются в том, что согласно уточняющим сообщениям Белльфойль все-таки осталась жива, – ответил адмирал Маркетт.

– Жива? – чуть оживился Тейсман и Маркетт кивнул.

– Она и весь её штаб покинули «Кира» до того, как сработали заряды самоуничтожения. Мы потеряли множество прекрасных людей, но, слава Богу, не её.

– Слава Богу! – с жаром согласился с ним Тейсман.

Из четырёх систем, атакованных на сей раз Харрингтон, лишь Шантильи оказала сколько-нибудь действенное сопротивление. «Не потому, что они не пытались», – мрачно напомнил он себе. Контр-адмирал Брессан сделал на Аугусте что мог, но он был полностью превзойдён в классе кораблей и огневой мощи… и не так хитроумен, как Дженнифер Белльфойль. Носители подвесок Харрингтон превратили его гиперпространственные корабли в металлолом в обмен на незначительные, если вообще имевшиеся, повреждения. А когда его ЛАКи, проявляя самоубийственную отвагу, пошли на сближение, то обнаружили, что пусковые установки противоракет манти, по крайней мере на борту их новейших кораблей, были в полной мере способны стрелять ракетами ближнего боя, разработанными для треклятых «Катан».

Это была бойня, винить за которую Брессана он не мог. Какая-то часть его хотела бы этого и, если бы он этого действительно желал, то на самом деле мог бы найти для того основания. В конце концов, Брессан мог бы проявить благоразумие и отказаться от сражения со столь превосходящими силами. Но причина, по которой эти силы столь его превосходили, заключалась в том, что собственное начальство – во главе с неким Томасом Тейсманом – не смогло его достойным образом снарядить.

Брессан выполнил свой долг с тем, что имел в распоряжении, и, как и Белльфойль на Шантильи, он явно надеялся нанести налётчикам хотя бы изматывающий урон. «И это, – напомнил себе Тейсман, – вероятно явилось прямым следствием штабного анализа, который он приказал довести до сведения всех командующих обороной систем». С учетом численного превосходства, которым располагала – или вскоре будет располагать – Республика, даже неравноценный размен был в конечном итоге в пользу Хевена. Он приказал распространить анализ потому, что тот был верен, хотя принять его правду было намного легче до того, как так многие тысячи мужчин и женщин погибли на Аугусте.