Янычары в Османской империи. Государство и войны (XV - начало XVII в.) - Ирина Петросян

Указы о конфискации имущества коснулись не только дезертировавших сипахи, но и многих лиц, в том или ином качестве участвовавших в походе. Слухи о предстоящей конфискации просочились в Стамбул, и семьи провинившихся начали прятать самые ценные из принадлежащих им вещей. Конфискация вызывала сочувствие к пострадавшим у всех. Селяники пишет о «воплях и плаче» жен и детей виновных, о том, что их семьи оказались на улице, потеряв дома, являвшиеся их мюльковой (частной) собственностью. При этом конфискованное было передано приближенным султана200.

Широкие конфискации в столице привели в движение механизм связей, и очень скоро великий везир Чагала-заде Синан-паша, под грузом многочисленных жалоб и протекций, был снят с должности. Османская верхушка была шокирована радикальными мерами главы правительственного дивана. Печать великого везира была передана в руки энергичного зятя султана — Ибрахим-паши. После возвращения армии из похода многие из провинившихся получили прощения в результате приведения в действие дворцовых связей.

Между тем лишение дирликов, т. е. средств к существованию, тысяч феодалов-сипахи — тимариотов и заимов — имело тяжелые последствия для государства и привело к крупнейшим социальным беспорядкам, какие только знала история Османского государства. Отлаженная система военной службы и отношений между султанской властью и массами сипахи дала сбой. Разразившиеся в результате восстания лишь через несколько лет были с невероятным трудом подавлены с помощью регулярных войск. По словам Ибрахима Печеви, многие из наказанных, лишившись своих тимаров, вынуждены были скитаться по стране и, не имея средств к жизни, пополняли собою ряды восставших против правительства201.

По-видимому, не слишком хорошо проявило себя в сражении при Мезёкерестеше и янычарское войско. Об этом можно судить хотя бы по тому, что сразу же после окончания с трудом выигранного сражения во главе янычар был поставлен новый ага — Тырнакчи Хасан202.

Битва, произошедшая при Мезёкерестеше 26 октября 1596 г. и едва не закончившаяся для турок разгромом, произвела огромное впечатление на верхи османского общества. Турки в своих военных действиях привычно полагались на свое всегдашнее превосходство в численности армии и историю предыдущих побед. Австрийские Габсбурги, сражаясь с турецкими войсками, могли противопоставить противнику гораздо меньшее по численности войско, составленное главным образом из крестьян и наемников. Ибрахим Печеви в своем труде замечает, что численность турецкого войска была столь велика, что невозможно было и подумать о поражении. Анализируя ход состоявшегося сражения, он пишет, что турецкие воины не проявили в бою необходимой доблести в отличие от своего противника, сражавшегося с исключительным энтузиазмом, т. е. необходимым условием победы, как полагает историк, являлись индивидуальные высокие боевые качества сражавшихся. Однако даже традиционно мыслящий Печеви отмечает бросившиеся ему в глаза особенности построения и ведения боя австрийцами. Он пишет, что христиане наступали на мусульман столь плотными рядами пехоты и конницы, что это производило устрашающее впечатление203. Турки, давно не встречавшиеся с европейцами в генеральных сражениях на открытой местности, столкнувшись с новой для себя тактикой ведения боя, увидели лишь внешние ее приметы. Разглядеть европейские тактические новшества, о которых говорилось выше, оценить и проанализировать их они не смогли, описывая ситуацию в привычных им понятиях численности войска и личной отваги сражающихся.

С трудом достигнутая победа при Мезёкерестеше, едва не ставшая для турок позорным поражением и даже грозившая пленением самого султана, была расценена вассалами Османского государства как явное ослабление его военного могущества. Показательно, что сбежавший из стамбульской тюрьмы Йеди Куле один из членов семьи йеменского имама аль-Мутаххара, поднимая в Йемене антитурецкое восстание, заявлял, что турки во главе с Мехмедом III потерпели поражение и едва спаслись бегством204. Во многом следствием военных событий при Мезёкерестеше объясняется и появление инсургентов в турецком Ираке, которых османские авторы привычно называли не иначе, как разбойниками205.

Сами турки предпочитали оценивать произошедшее как бесспорную и блистательную победу. Цена ее, похоже, волновали немногих. В столице, куда возвратился султан в конце декабря 1596 г., были устроены пышные празднества с широкой раздачей милостыни бедным. Лавочники, ремесленники и торговцы Стамбула получили указ украсить свои лавки и мастерские разноцветными тканями, в городе была зажжена праздничная иллюминация. Однако это праздничное настроение было испорчено янычарами, принявшими участие в турецкой морской экспедиции, проходившей одновременно с военной кампанией в Венгрии. Они потребовали выдачи им вознаграждения (инама) за их успешную службу. Явившись в диван, они отказались от приготовленной для них похлебки-чорба и потребовали немедленной выплаты денег. Вступившие с ними в переговоры должностные лица заявили, что 4 тыс. янычар, посланных на флот, не участвовали ни в каких боевых действиях, а потому не имеют права на получение инама. Кроме того, янычарам объясняли, что из-за засухи и недорода государственная казна оказалась пуста, а выплата инама потребовала бы не менее 40 юков акче206.

Удивительно, но эти объяснения возымели действие, и янычары прекратили бунт, отказавшись от своих требований.

Казна действительно была пуста. Чтобы справиться со своими финансовыми обязательствами, казначейство, по завершении военных действий в Венгрии, произвело многократные проверки дефтеров с целью выявления приписок в сторону увеличения жалованья и предоставленных прибавок. Иногда эти проверки выявляли злоупотребления, виновных наказывали, однако заступничество высоких лиц по большей части спасало провинившихся от наказания207. Как бы там ни было, но, несмотря ни на какие финансовые трудности, необходимо было каждые 3 месяца выплачивать жалованье войску. В апреле 1597 г. только одним янычарам из казны было выдано 180 юков акче (18 млн. акче). Селяники пишет, что еще никогда сумма выплачиваемого жалованья не была столь велика. Деньги для этого изыскивались всеми возможными способами. Янычарам, бунта которых боялись больше всего, жалованье было выдано в хорошей монете, в то время как придворным сипахи достались старые, стершиеся монеты, которые они отказались брать, избив при этом своих командиров, заподозренных ими в подлоге. В результате незамедлительно проведенного расследования выяснилось, что монеты плохого качества поступили от откупщиков-евреев с о. Митилена (тур. Мидилли). Мнимых или истинных виновников присылки плохой монеты было приказано немедленно казнить208.

Чиновники финансового ведомства всеми способами изыскивали средства для пополнения казны, для чего устанавливались новые подати. Так, во исполнение задачи выплаты жалованья за май, июнь и июль 1597 г., была учреждена пошлина «за провинность», пополнившая суммы налоговых поступлений из Алеппо, Диярбакыра и Триполи. Это позволило главному казначею сполна выплатить жалованье янычарам, находившимся в Стамбуле209. С финансовыми трудностями справлялись и иными способами, отдавая на откуп взимание государственных налогов как придворным сипахи, так и янычарам. Им поручалось, например, собирать налог на овец (адет-и агнам) и джизью (подушный налог с немусульман).