Продавцы невозможного - Вадим Панов

Великому ломщику нужен великий подвиг. Давно, слишком давно он не совершал невозможного. Нужно бросить вызов. Нужно снова начать игру по самым высоким ставкам. Если все вокруг шагнули на следующую ступеньку, мне пора подняться еще выше. Великий ломщик привык стоять над остальными. В этом он весь. В этом его величие.

Чайка сворачивает с улицы, проходит мимо мотоциклов и мобилей, мимо работающих механиков и толкает дверь в маленький ангар.

– Есть кто?

– Илья!

Патриция подходит первой, обнимает, отстраняется и, продолжая держать Чайку за плечи, негромко произносит:

– Я рада, что ты смог.

Смог вырваться из Африки или смог прийти сюда? Или и то и другое?

Смысл фразы ускользает, однако Чайка чувствует, что произнесена она искренне, а потому неловко улыбается:

– Я тоже.

Звучит коряво, но тоже искренне.

– Меня зовут Рус. – Худощавый, подвижный, с темными глазами и темными от смазки руками. И очень крепким рукопожатием.

– Илья.

– Хочешь пива?

– Холодного?

Дождь сильный, но теплый. Промокшая одежда не холодит, наоборот, Илье становится жарко.

– Другого не держим.

Рус идет к холодильнику, а Чайка поворачивается к последнему участнику встречи, к длинному нескладному мужчине лет тридцати пяти.

– Илья.

– Ганза, – громко сообщает мужчина и долго трясет Чайке руку. – Я рад познакомиться, я много о тебе слышал! Ты… ты молодец. Твой π-вирус – совершенство!

Чайка недоуменно смотрит на Патрицию.

– Мы собрались ради очень серьезного дела, – с улыбкой объясняет девушка. – И мы знаем друг о друге все.

– Я твой большой поклонник!

К счастью, Рус приносит пиво, и этот бред заканчивается.

Они рассаживаются за столом и некоторое время, не стесняясь, смотрят друг на друга. Не забывая потягивать пиво.

У Руса короткие черные волосы, заусенцы на пальцах, левая щека плохо выбрита. Неряшлив? Или увлечен?

«Кто ты, Рус?»

У Ганзы длинный нос и длинный подбородок. Уши, наверное, тоже длинные, но их прикрывают спадающие до самых плеч волосы. Ганза жадно пьет пиво, не замечая, что капает на волосатую грудь и расстегнутую до пупа рубашку. Ладонь, сжимающая банку, широкая, как лопата.

«Кто ты, Ганза?»

Патриция прекрасна: каштановые волосы собраны в хвост, на дышащем свежестью лице минимум косметики, глаза блестят… Патриция привычно великолепная и непривычно взрослая. Вроде все осталось прежним, но Чайка чувствует, что сидящая за столом женщина в разы мудрее малолетки, которую он помнит.

«Кто ты, Патриция?»

И слышит ответ:

– Мы собрались, чтобы совершить невозможное.

И шепчет:

– Что?

– Мы повлияем на ход истории.

По тону Патриции Чайка понимает, что она не лжет. И не преувеличивает. И еще чувствует, что она, возможно, преуменьшает, и это чувство приятно будоражит.

– Мир, который мы знаем, исчезнет через несколько месяцев, и причиной тому – Станция, – жестко произносит девушка.

– Что плохого в новой энергии?

– То, что ее не смогут поделить.

– Ерунда! – Чайка несколько разочарован, он жаждал услышать нечто… нечто невозможное, а оказывается, все дело в политике. Душою он уже там, в подвиге, а потому не скрывает досады: – Верхолазы договорятся!

– Ты знаешь Мертвого, – парирует девушка. – Он пойдет до конца.

– Взорвет Станцию?

– Да, – спокойно подтверждает Пэт. – Станция – его трон. Или он будет на нем сидеть, или Станции не будет. Другие игроки это понимают, но готовы рискнуть, потому что не хотят, чтобы Мертвый взял за горло весь мир.

Ну, ладно, цель определена – Станция. Достойная цель и… невозможная. Цель великому подходит, однако досада не отпускает. Досада заставляет противоречить Патриции.

– Военная операция, потом большой «Бум!». – Чайка пожимает плечами. – Станции нет. Как изменится мир, если она даже не заработает?

– Я не сказала «изменится». Мир исчезнет.

– «Бум!» будет слишком большим?

– «Бум!» не взорвет Землю, но мы останемся в тупике. А Станция – наш единственный из него выход.

И тут Чайка догадывается:

– Ты хочешь похитить информацию о новой энергии!

Все возвращается к тому, с чего начиналось.

– Не совсем.

– Пэт задумала «Бум!», только маленький, – ворчит Рус. И вопросительно смотрит на девушку: – Без жертв.

– Без жертв, – подтверждает та. Судя по тону – не в первый раз.

– Объясните! – Чайка сбит с толку.

– Я планирую раздавить Мертвого, а для этого нужна авария, – твердо произносит Патриция, глядя Илье в глаза. – Если информация уйдет, а строительство его драгоценной Станции существенно затормозится, он потеряет преимущество. Другие игроки начнут строить свои объекты, одновременно изучая новую энергию и создавая новые машины. Не случится войны, и мир мягко перейдет в следующую фазу.

– Благодаря бывшему зэку, специалисту по мотоциклам, взбалмошной девице и этому невротику? Ничего личного, ребята, но, кажется, в пиво добавили галлюциногены.

Чайка не хотел грубить, вырвалось. Выплеснулись сомнения, терзавшие его, пока он шел в мастерскую. А может, просто захотелось показать себя.

– Бывший зэк оказался неплохим машинистом, – мягко улыбается Пэт. – Кое-кто даже называет его великим.

– Да! – С энтузиазмом поддерживает ее Ганза. Лохматый придурок совсем не обиделся на невротика.

– Специалист по мотоциклам каждый день выбрасывает в мусор толстые письма из «Науком», в которых его умоляют вернуться, обещая любую зарплату.

Чайка смотрит на Руса.

– Правда?

– Я больше не буду создавать оружие, – мрачно отвечает механик.

– Ну а нашего невротика рано или поздно назовут «человеком тысячелетия», – продолжает Патриция. – Потому что именно он придумал новую энергию.

У Чайки отвисает челюсть.

– Когда Пэт познакомила нас, я сразу почувствовал себя специалистом по мотоциклам, – добродушно ухмыляется Рус. – Понял, бывший зэк?

– Не надо лизать мне сапоги, – смущенно бормочет Ганза. – Теперь, когда все прояснилось, мы можем вернуться к пиву.

И тянется за следующей банкой.

Илья ошарашенно наблюдает за широкой, как лопата, ладонью гения, смотрит на поднесенную ко рту банку – она едва не задевает длиннющий нос, а потом долго-долго трет лоб. Его никто не торопит.