Летящая по волнам - Елена Сантьяго

На ее лице появилась гримаса отвращения. Селия отвернулась и ушла. Она терпеть не могла Джорджа Пенна.

Уильям тяжело вздохнул. Казалось, Анна позабыла о том, что была помолвлена с Джорджем, впрочем, как и о своей прежней нормальной жизни. Пенн беспомощно намекал ей на их общие планы, но Анна отвечала на это, как и на многое другое, лишь вежливой безучастностью.

Уильяма удивляло то, что Джордж вообще к ним приходит. Хоть он и стал навещать их реже, но пока что не предпринимал попыток расторгнуть помолвку, чего Уильяму в сложившихся обстоятельствах хотелось бы больше всего. Хотя бы потому, что он знал: его сестре Пенн не слишком симпатичен. В прошлом году его предложение было принято исключительно потому, что на Барбадосе не хватало достойных мужчин.

К тому же Анне скоро исполнится тридцать, что резко уменьшало ее шансы на счастливый брак. Джордж был вдовцом и уважаемым плантатором в расцвете лет. Он считался одним из немногих завидных женихов. Конечно, если забыть о том, что Джордж нажил двух детей с одной чернокожей рабыней. Он тут же продал ее с приплодом, когда решил сделать предложение Анне. Этим он сильно разозлил негритянку. Женщина не могла поверить, что кто-то способен продать собственных детей.

И все же Уильяму было немного жаль Джорджа Пенна. Он был честным малым, старательным и умелым плантатором, который хорошо обращался со своими работниками, в том числе и с неграми. Он просто хотел угодить всем, и прежде всего Анне. К тому же тот факт, что он не переставал ездить в Саммер-хилл, хотя Анна не проявляла к нему ни малейшего интереса, говорил в его пользу. Может, когда-нибудь эта пара все же будет вместе…

Услышав топот копыт, Уильям очнулся от размышлений. На повороте за хижинами он увидел белую лошадь, и его сердце замерло.

Элизабет приехала, чтобы попрощаться. Несмотря на то что ее мучили собственные заботы, у нее заболела душа, когда она увидела Уильяма под старой смоковницей. В его осанке было что-то унылое, и причина была совсем рядом: наполовину скрытая выступающими корнями, в своем любимом кресле сидела Анна и меланхолично ковыряла вилкой обед. При виде Норингэмов у Элизабет заныло сердце. Каждое движение Анны свидетельствовало о том, что она все еще сильно переживает последствия несчастья. Элизабет очень хотелось сделать что-нибудь для них, и прежде всего для Анны, но, как ни старалась, она не могла найти к подруге правильного подхода.

Фелисити считала, что Анне просто нужно время, и Элизабет не оставалось ничего иного, как поверить своей кузине. Фелисити знала, о чем говорила. До того как она приехала в Рейли-Манор, вся ее семья погибла во время резни, а саму девушку изнасиловали. Потребовались годы, чтобы оправиться от потрясения, но Фелисити пережила это.

– После такого некоторое время ощущаешь себя мертвой, – описывала она свои чувства. – Не хочется ни говорить, ни думать, ни выносить присутствие других людей рядом с собой. Постепенно становится лучше. Дай Анне еще несколько месяцев, и она придет в себя.

Элизабет с готовностью последовала этому совету, но у нее уже не было времени на ожидание. Они собирались уезжать, а Анна оставалась здесь, и, скорее всего, они простились бы навсегда. По крайней мере, так обстояли дела до того, как Дункана бросили в тюрьму.

Элизабет натянула поводья и хотела слезть с коня, но Уильям тут же оказался рядом и без лишних слов помог ей спешиться: крепко взял ее под руки и поставил рядом с собой. Его миловидное лицо снова засияло от радости.

Элизабет почувствовала, что его взволновал ее визит. Уильям никогда не умел скрывать свои чувства.

– Элизабет! Ты еще раз навестила нас перед отъездом! – Он взглянул на гостью, взяв ее за руки. – Я так рад!

– А ты как думал? Могла ли я исчезнуть, не сказав ни слова? – Элизабет не стала говорить о том, что это едва не произошло.

Она быстро одернула платье. Ей казалось, что из-за выступающего вперед живота она похожа на кита. Элизабет сильно вспотела, платье промокло и липло к телу. Недавно прошел дождь, один из тех сильных ливней, которые начинаются неожиданно и идут недолго, но после них воздух превращается в стену из липкой теплой влаги. Когда небо вновь показывалось из-за облаков и проглядывало солнце, совершенно невозможно было дышать, особенно если дождь прошел после обеда. Тропический зной укрывал все пеленой тумана и затруднял любое передвижение.

Элизабет положила руку на поясницу. Ей захотелось снова стать стройной. Однако она сразу же укорила себя за эгоистичные мысли. На самом деле у нее были проблемы посерьезнее, чем увеличившаяся талия и связанные с этим трудности.

– Где Деирдре? – немного встревоженно взглянул на нее Уильям. – Тебе больше нельзя выезжать одной.

– Она заботится о Джонни. Прошлой ночью у него был сильный жар, некоторое время мы даже опасались, что… Ну, теперь ему уже лучше, хвала небесам, но мне спокойнее, если за ним приглядывает Деирдре. А Фелисити… Ну, ты же знаешь, она боится лошадей.

Элизабет вздохнула, и в тот же миг в ее глазах отразилось отчаяние.

– Дункан в тюрьме.

– Что ты говоришь? – растерянно взглянул на гостью Уильям.

– Юджин Уинстон явился на рассвете вместе с дюжиной солдат и взял Дункана под стражу. Предположительно по постановлению губернатора.

– Этот жалкий интриган! – Уильям стиснул зубы от злости.

– Еще вчера я разговаривала об этом с Дунканом. Он думает, что плантаторы позарились на наше золото. Муж сказал, что это ты сообщил ему об этом.

– Именно я, – мрачно подтвердил Уильям. – Но, пожалуй, я не ожидал такой подлости со стороны Юджина Уинстона. На собрании совета о конкретном обвинении вообще речь не шла. Дальше разговоров плантаторы не продвинулись. Наверное, Юджин прознал об этом и взял ситуацию в свои руки.

– Да, все зашло слишком далеко. До того как ехать сюда, я получила известие с «Элизы». Эта крыса Уинстон приказал арестовать корабль, предполагая, что наше золото на борту. Солдаты уже начали обыскивать судно.

– Я смотрю на твое решительное лицо и понимаю, что на самом деле золота там нет.

– Ты прав. – Элизабет повернулась к Жемчужине и, открыв седельную сумку, достала оттуда увесистый мешок.

Уильям и тут пришел ей на помощь.

– Святые небеса, ты привезла его с собой!

Он поставил тугой тяжелый кожаный мешок у своих ног.

– В другой сумке еще один такой же.

Элизабет обошла кобылу и открыла вторую седельную сумку. Уильям вытащил оттуда еще один туго набитый мешок, положив его рядом с первым. Он взглянул на них и нахмурился. Здесь было больше золота, чем у всех плантаторов Барбадоса вместе взятых. На острове в основном расплачивались сахаром, табаком или индиго. Прежде, если партнеры достаточно доверяли друг другу, происходил обмен, но с этим давно было покончено. Золота и серебра на острове было так мало, что весть о богатстве Элизабет пробудила у плантаторов алчность.