Продам мужа в хорошие руки - Лилия Тимофеева

Но уже через минуту Маринка сложила два плюс два и разразилась хохотом. Рассмеялась и я, когда она закончила рассказывать эту историю. Дарья услышала смех и вошла в кухню:

— Веселитесь, да? А как я такой дневник на проверку сдам?

Я погладила старшенькую по голове, сказала:

— Не переживай, я сама Надежде Васильевна позвоню, объясню все. Мне тоже нелегко было, когда ты в Иришкином возрасте мой паспорт испортила.

— Прости, мам..

— А ты прости Иришку, ок?

— Хорошо. Уже почти и так не злюсь.

Внезапно мне пришла в голову мыль. Я улыбнулась и сказала:

— Почти не считается. Но… надеюсь, сейчас твое плохое настроение улетучится.

Проша в прихожую, достала незаметно из сумочки коробку с айфоном, сняла с нее упаковку. Вернулась и протянула телефон дочери. Дашка не верила своим глазам:

— Вау! Айфон! Последней модели. Да… У нас в классе только у троих такие есть. Спасибо, мама. Ты лучшая!!

Дашка умчалась в свою комнату развлекаться с новым гаджетом. Маринка отправилась домой, грустно прошептав на прощание:

— Эх, Ольга, как бы и мне хотелось кому-то подарки делать. Чтобы меня лучшей мамой называли. Или… просто мамой….

Мне до слез было жалко не очень счастливую соседку. Маринке уже минуло тридцать шесть, но замужем она никогда не была. Хотела страстно иметь семью, детей, но как-то не везло… Почему, я не понимала. Полноватая, но вполне симпатичная. Хозяйка отменная. Если Маринка и Элька сталкивались в моей квартире, каждый раз между ними начинался спор. Маринка озвучивала свою позицию:

— Для женщины главное — семья, муж и дети. В этом наше счастье. Жаль, что у меня не выходит.

— Дура ты! — парировала Элька. — Что за радость всю жизнь с кастрюлями провести?! Радуйся, что тебя, тупицу толстозадую, никто никогда замуж не возьмет.

— А может и ты незамужем потому, что также не берут? Просто прикрываешься нелепыми принципами. Кому такая вредная да носастая нужна?

— Это я носатая? Извинись!

— А ты извинись за толстую…

Но ни одна из подруг не желала извиняться. Иногда словесный спор заканчивался кулачным боем. Вырвав друг у друга по клоку волос, дамы успокаивались и частенько выпивали мировую. После чего переходили ко второй части вечного спора. Элька говорила:

— Ладно, если еще муж хороший подается, вон как Олег у Ольги…

— Олег-то хорош? Это ж козлина парнокопытная, что на горбушку жене забрался да пожизни и катится!

— Олег — писатель. С таким по-другому нельзя. Да где же тебе, малярушке-страхушке это понять…

Бывало, что оскорбления были пообиднее, и бой вспыхивал с новой силой. Хорошо, что так происходило не часто, потому что обеих подруг я любила. И сейчас очень расстраивалась, потому что перестала им доверять. Элькино поведение вводило в ступор. Маринку я тоже подозревала. Немного. Но все же мучили сомнения: отчего раньше снимки не показала? Действительно боялась семью разрушить или другая причина имеется?

Наверное, это было самым тяжелым в нынешней ситуации — без конца ожидать подвоха, удара в спину от тех, кому ее вчера беззаветно верила и доверяла.

Не успела я проводить Маринку, как раздался телефонный звонок. Это была тетя Катя, та самая, что работала в травматологи. Голос тетки звучал встревожено:

— Олюшка! Не знаю, что делать. Решила тебе позвонить. Нам знаешь, кого недавно привезли?

Сердце рухнуло вниз:

— Кого?

— Водителя, что тебя тогда своей машиной задел….

— Стаса?!

— По документам так и есть. Ольга, я слышала, твой писака недоделанный свалил из семьи. А этот-то парнишка хорош! О тебе с таким теплом отзывался. Даже больше, чем с теплом. Короче, приезжай-ка ты его навестить.

— Конечно, теть Кать! А что с ним? Авария?

— Нет. На каком-то ринге избили. В синяках весь, переломы имеются. Но это пустяки, до свадьбы заживет.

— Бегу!! — закричала я.

Пока ехала в такси, догадалась обо всем, что случилось. После дня рождения Иришки лично со Стасом не виделась. Но он звонил каждый день. Интересовался, как дела, сильно ли страдаю без мужа. Напоминал о своем обещании помочь вернуть Олега. Я особо общаться не стремилась. Сочла нового знакомого навязчивым поклонником. Последний раз и вовсе только коротко ответила, что видела Олега на ринге и с меня требуют деньги, чтобы его вернуть. Про то, что решила отказаться от мужа, узнав о его истинной сущности, Стасу не сообщила. А он, получается… отправился на ринг?! Чтоб вернуть мне Олега?!

На минутку показалось, что мир сошел с ума. Одного за другим поражает вирус временного помешательства. Я продала мужа. Другая купила. Лучшая подруга ведет себя странно. А теперь вот едва знакомый мужчина воспылал ко мне чувствами, рисковал жизнью, чтобы я была счастлива с другим?

….Стаса уже обработали, где надо замазали, перебинтовали и отправили из травмпункта в общую палату. Имелось еще сотрясение мозга. Доктора предпочли оставить пациента под наблюдением и домой в этот же вечер не отпустили. Я накинула халат, вошла в палату. Стас лежал на самой ближней койке. Голова в бинтах. Рука перевязана. Лицо распухло, отекло от побоев. Но зеленые глаза засветились при виде меня радостно. Стас, превозмогая боль, потянулся, нежно взял меня за краешки пальцев. Прошептал:

— Оля, ты пришла… Олег дома? Она обещала его тебе вернуть.

— Виолетта?

— Да. Куда твой писатель полез… Не место на ринге таким хлюпикам. Я и решил: предложу себя взамен. Боксом всю жизнь занимался. Пришел к Кавериной. Она меня не прогнала, выслушала и сказала: "Пять боев выстоишь, три победы одержишь, порву чертов договор!" Я выдержал, Оля. Ради тебя. Когда чувствовал, что сил не осталось, твои глаза вспоминал. Какими они были дне рождения Иришки. Такие счастливые, лучистые. Я хочу, чтобы ты всегда так смотрела.

Я не смогла сказать Стасу правду. Хорошо, вошла медсестра провести очередные процедуры. Под этим благовидным предлогом и выскочила из палаты. Прислонилась к стене. От возмущения и злости едва могла дышать. "Ну какая же ты гадина, Виолетта". Дрянь! Мразь! Сукаааа! Мне договор всучила и наивным Стасом воспользовалась на потеху своим зрителям с толстыми кошельками. Ну ничего, ты ответишь. За все!"

Из-за пелены набежавших слез я не сразу заметила пожилую женщину. Сухонькую, со смешной каралькой в седых волосах и огромных роговых очках на носу. Незнакомка внимательно рассматривала меня сквозь толстые линзы. Неожиданно сказала:

— Плачешь? Жалко его?

Я всхлипнула и кивнула.

Женщина продолжила:

— Ну коли жалко, не морочь ему голову. Я — мама Стаса. А ты ведь Ольга, так?