Анжелика в Квебеке - Анн Голон

Наконец-то Анжелике удалось приблизиться к Жоффрею. Она смотрела на него, ее глаза сияли. Он взял ее за руку и украдкой поцеловал кончики пальцев.

— Что я вам говорил! — прошептал он. — Они победили!

— Кто это?

— Ваши зеленые глаза…

— О, Жоффрей! Я думала, что все пропало. Что это был за пушечный выстрел?

— Я еще не знаю. Может быть, отчаянная атака вашего друга, отца д'Оржеваля?

— Его нет в Квебеке. Он исчез. Мессир де Ломени мне только что сообщил…

— А! В самом деле!

Он подумал и улыбнулся. Анжелика могла поклясться, что он не слишком удивлен этой новостью.

— Ну вот и прекрасно! Одним противником меньше…

Он был очень спокоен, даже весел.

«Что еще он замыслил? — спрашивала она себя. — Кто устроил это… бегство отца д'Оржеваля? Не намекал ли Жоффрей на некоего секретного шпиона, с которым он поддерживает связь в самом Квебеке?»

Она посмотрела вокруг, вглядываясь в незнакомые лица, такие разные, но все радостные и оживленные. Повсюду царило веселье.

— Я так тревожился за вас, — продолжал Пейрак. — Этот пушечный выстрел мог иметь самые ужасные последствия. К счастью, я получил послание господина де Фронтенака, в котором он меня уведомил, что произошла всего лишь печальная ошибка, что теперь все идет хорошо, несмотря на то, что ответ «Голдсборо» был суров.

— Да, да, ваш ответ был суров, — подхватил Фронтенак, услышав эти последние слова. — Слава Богу, убитых нет… разрушен один-единственный дом, это дом… А впрочем, все правильно… Я вам потом объясню.

Город был охвачен сказочным весельем. Дети бегали повсюду, пили, ели, пытались вовлечь индейцев в соревнования по бегу или в стрельбу. Люди Пейрака знакомились с жителями города, девушки угощали их кружкой пива или бокалом вина. Анжелика была удивлена, увидев, как Онорина подошла обнять маленького мальчика среди воспитанников семинарии. Они стояли, взявшись за руки, и важно смотрели друг на друга.

Анжелика подошла к ним.

— Почему ты поцеловала этого мальчика? Откуда ты его знаешь?

Онорина покачала головой.

— Ты сама хорошо помнишь, что я дала ему кусочек сахара в прошлом году, когда он приехал к нам, перед тем как все сгорело.

У Онорины была удивительная память на лица и на основные события. Анжелика не впервые в этом убеждалась.

Теперь и она узнала маленького Марселэна, племянника г-на де Лобиньера, которого ирокезы держали три года в плену, а потом отдали канадцам, разгромившим их под Кеннебеком, в обмен на свободу.

Мальчик не произносил ни слова.

— Ты сохранял шарики, которые тебе дал Томас? Отвечай мне. Ты же говоришь по-французски теперь?

Но мальчик стоял молча. Анжелика, однако, поняла, что он ее узнал, по тому мимолетному выражению хитрости и недоверия, которое промелькнуло в его голубых глазах. Видя ее на коленях перед одним из воспитанников семинарии, удивленные и растроганные тем зрелищем, которое она представляла в своем роскошном плаще из белого меха и в ореоле ее сверкающего голубого наряда, люди столпились вокруг нее.

Прибытие множества жителей Акадии, которые также были пассажирами «Голдсборо», вызвало новый обмен приветствиями.

— Несомненно, граф, вы привезли нам самых последних, запоздалых пассажиров, — сказал губернатор Пейраку. — Без вашего флота, и я начинаю теперь это понимать, многие из наших жителей столкнулись бы? с трудностями при переправке в Квебек. Англичане все меньше и меньше принимают участие в навигации во Французской бухте. С другой стороны, я также буду очень рад узнать новости о «дочерях короля», о которых меня летом извещало общество «Святого Причастия». Их покровительница, герцогиня де Модрибур, наняла на свои деньги корабль, чтобы их сопровождать.

Он прервал свою речь, с удивлением глядя на кого-то позади Анжелики и графа Пейрака.

— Почему ты крестишься, солдат?

— Это потому, что вы произнесли имя этой презренной, — пробормотал смущенный голос Адемара, который, стоя за Анжеликой, осенял себя крестом. — Де Модрибур! О, Господь, сжалься над нами! Все знают, что она была дочерью дьявола.

Жоффрей наконец решил воспользоваться ситуацией и рассказать Фронтенаку о судьбе герцогини де Модрибур.

— Действительно, мессир губернатор, ваши предчувствия оправдались. «Единорог», корабль этой дамы-благодетельницы, затонул возле берегов Акадии. Находясь поблизости, я смог помочь некоторым из этих несчастных девушек, но увы! Герцогиня погибла при кораблекрушении.

— Черт возьми! — воскликнул Фронтенак, — общество «Святого Причастия» будет меня попрекать!

— Мы привезли с собой некоторых из этих спасенных девушек…

— Что я буду теперь с ними делать, если их благодетельница уже больше не может оказывать им поддержку? Губернатор обвел глазами стоявших вокруг него.

— Я посоветуюсь с мадам де Меркувиль. Это весьма благоразумная особа и очень деятельная! Она возглавляет братство «Святого Семейства». Она обязательно что-нибудь придумает. Во всяком случае, завтра я должен созвать Большой Совет, нет, послезавтра, так как я хочу, чтобы вы отдохнули после столь длительного путешествия. У меня было предчувствие… Зная, что в этом сезоне у меня уже не будет никаких гостей, я приготовил в ваше распоряжение замок, который предназначался для герцогини де Модрибур, это одно из самых прекрасных зданий…

Всякий раз, когда Адемар слышал имя герцогини де Модрибур, он начинал неистово креститься. Старший матрос Ванно отодвинул его, в конце концов, за спины матросов «Голдсборо».

Как бы вызванный упоминанием о герцогине, наступил момент представить гостям иезуитов. Удостоверившись, что отца д'Оржеваля нет среди них, Анжелика подошла к ним без боязни. Она даже не могла скрыть некоторого разочарования. Этот иезуит, их враг, которого они никогда не видела и который исчезал всегда именно в тот момент, когда они должны были столкнуться, оставался всегда очень опасным противником. Было бы хорошо скрестить наконец с ним шпаги и встретить этот «голубой взгляд, жесткий, как сапфир», о котором говорила Амбруазина.

Лишенная его присутствия, группа иезуитов не вызывала страха.

Их было около дюжины.

Главный среди них, достопочтенный отец Мобеж, предстал перед Анжеликой как загадочный персонаж. Говорили, что он провел долгие годы в Китае, среди ученых, основавших обсерваторию в Пекине! Было ли это результатом его репутации, но в этом священнике, родом из Пикардии, находили необъяснимое сходство с азиатами, среди которых он так долго жил.

Ему было приблизительно лет шестьдесят, может быть, больше, среднего роста, почти лысый, с лицом гладким, как слоновая кость, с медленными жестами. Выражение его лица, обычно бесстрастное, освещалось временами юмором. Он носил короткую, острую бороду, уже начинавшую седеть. Отец Мобеж обменялся несколькими словами приветствия с графом де Пейраком. Его манера вежливо кивать головой во время беседы дополняла впечатление, будто вы имеете дело с китайским мандарином, с человеком совершенно иной расы , сильно отличающейся от шумливых и подвижных французов, собравшихся вокруг.