Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз

не запутываясь. Выйдя на просторную площадку, где широкая лестница спускалась в большое фойе, двери для выхода были прямо передо мной, когда я ухватилась за деревянные перила. Мое внимание было сосредоточено на этом выходе.

Уходи, уходи.

Оглядевшись по сторонам и надеясь, что мои мысли не отразились на моем лице, я заметила нескольких охранников расставленных по главному фойе у входа и выхода. Моя рука сердито сжалась на поручне, прежде чем я отпустила ее, бросив последний тоскующий взгляд в сторону моей свободы. Я продолжила путь на кухню, стараясь не обращать внимания на потрясающий декор и роскошные дизайнерские работы вокруг меня.

Судя по тому, что я увидела, его дом был потрясающим. Я брела вперед, мои шаги по темному деревянному полу были почти бесшумными благодаря моим носкам. Я проскользнула в небольшую щель между двойными дверьми кухни и замерла.

Рейн. Там он стоял, глядя на зелень сада, который, как я отметила, выглядел ухоженным. У меня возникло желание выбежать и исследовать его. Он поднял голову и отхлебнул из бутылки, пока я рассматривала его. Я была удивлена, что он не был в костюме, как в прошлый раз, когда я его видела.

На нем были только черные спортивные штаны. Я облизала пересохшие губы.

У меня пересохло в горле?

Мое сердце забилось быстрее, и я молча попросила его успокоиться. Да, он был горяч, я принимала это. Но только тогда до меня дошло, что это его частный дом. Неудивительно, что он расслабился и снял этот костюм, чтобы отвлечься от своей работы.

Я имела в виду, конечно, у него была и другая сторона. Я отказывалась думать, что он был одномерным лидером мафии, который жестоко расправлялся со своими врагами, не имея в себе ни капли человечности. Ладно, я, вероятно, была совершенно глупа в этом предположении. Я же не верила, что он был пушистым розовым кроликом, который пел церковные песни и совершал добрые дела ради других. Однако, как и я, я бы поспорила, что в нем было нечто большее, чем видно глазу.

Моя рука сжала ламинированную карту, издав небольшой звук. Конечно, он услышал меня, вероятно, почувствовал, когда я вошла в комнату. Мышцы на его спине напряглись, когда я изучала черные и серые татуировки, выгравированные на его коже. С моей точки зрения, они, казалось, покрывали каждую часть его тела.

Его голова повернулась, поймав мой взгляд через его плечо. Мгновения висели на волоске, пока мы просто оценивали друг друга. Тишина была удушающей, и мне хотелось разрушить странную связь, которая, казалось, гудела между нами, когда мы встретились взглядами друг с другом.

Я оторвала взгляд, окидывая оценивающим взглядом все его тело. Хотя, эти черные спортивные штаны. Мне захотелось прикусить костяшку пальца со стоном "Черт возьми, да" на губах, но я сдержалась… с трудом. Такому мужчине, как он, не нужны комплименты по поводу его имиджа. Он знал, что выглядел хорошо, и явно работал над этим. Я не могла представить, что эти напряженные мышцы могли быть естественными. Это были часы в тренажерном зале.

Единственная тренировка, которую я делала — это бегала из магазина в магазин, тратя деньги. Честно говоря, я занималась йогой. Только потому, что это помогало мне очистить свой загроможденный разум и сосредоточиться на том, чтобы быть в настоящем моменте.

Я посмотрела вниз на его босые ноги, без татуировок. Почему, увидев это, я почувствовала что-то интимное? Он, такой, казался полной противоположностью ему, одетому в свою дизайнерскую одежду, которая гармонировала с каждой частичкой его фигуры.

Казалось, что в его татуировках нет рифмы или смысла, они просто были. Смесь священных Писаний, которые я не могла расшифровать на другом языке. Вероятно, итальянский. Но в основном это были искусно разработанные изображения, которые накладывались одно на другое без четкого значения или описания, которое я могла бы придумать. Однако они были потрясающе великолепны.

Пугающе, но он заинтриговал меня. Это было опасно и глупо для моего здоровья и жизни в целом. Сколько людей находилось в плену, но им была предоставлена свобода разгуливать по его частной резиденции?

Рейн повернулся всем телом, очевидно, ему надоело это молчаливое противостояние, которое у нас возникло без видимой причины. И на этот раз у меня вырвался стон, когда его рельефный пресс напрягся, пока он шагал в мою сторону.

Черт возьми, Пэрис. Заткнись! Последовав разумному совету своего внутреннего голоса, я сжала губы, чувствуя, как мои щеки слегка запылали от того, что меня поймали на том, что я пялилась на него, как другие женщины, вероятно, заискивали перед ним. Я бы не стала такой женщиной. Конечно, нет.

Рейн стоял в шаге от меня. Я подняла голову, откинув назад шею, чтобы еще раз поймать его взгляд, уверенная, что в нем таился самодовольный огонек. Прищурившись в отместку, я наблюдала, как его веселье росло. С каких это пор двое незнакомцев могли общаться, не обменявшись даже словом? Странно.

Я была маленького роста — около пяти футов пяти дюймов, но по тому, как я вытянула шею, чтобы встретиться с его взглядом, предположила, что он был намного выше шести футов.

— Какой у тебя рост? — поинтересовалась я вслух.

Желая прогнать эти слова, я мысленно отчитала себя — это было первое, что я сказала? Серьезно?

— Шесть футов три дюйма.

— Хм.

Я боялась, снова открывать рот. Бог знал, что бы из этого вышло дальше. Я бы, наверное, умоляла потрогать этот восхитительный пресс, а потом захотела выброситься из окна от унижения.

Неожиданно он протянул мне пластиковую баночку с таблетками, его пальцы коснулись моих, прежде чем он быстро отдернул их. Он засунул руки в свои спортивные штаны и отступил назад. Я посмотрела вниз и нахмурилась.

Откуда он узнал правильные? Или даже выписал их? Это были не мои домашние лекарства, но на них было мое имя в запечатанной упаковке. Я сердито посмотрела на него.

— Расскажи мне, — попросил он, переводя взгляд с банки с лекарствами на меня, ожидая объяснений, на которые он, черт возьми, не имел права.

Я запрыгнула на кухонную столешницу, игнорируя его неодобрительный взгляд, когда моя задница ударилась о прохладную столешницу из белого мрамора.

— Почему? — я склонила голову набок. — Ты, вероятно, прекрасно осведомлен обо мне.

— Да, — признал он.

Я так и знала!

— Ты не должен знать ни хрена об этом.

Я помахала баночкой в руке; антипсихотические таблетки внутри звякнули друг о друга.

— У меня есть свои способы.

Он ухмыльнулся, ему было наплевать на то, что он