Я стану твоей защитой - Лена Поллина

— Очень забавно…Согласен — дразню, мечтая зарядить в нее подушкой, но даже не представляю, как выглядит пространство между нами. Вдруг одним ударом разнесу все к чертям. — Рассказывай, что узнала.

Громко вздохнув, Настя меняет позу.

Вот, что она мне сейчас расскажет и готов ли я это слышать?

От Даши я ничего не добьюсь-факт. Ее я хочу целовать. Жадно и эгоистично.

— Узнала я немного, Кир. Здесь работают две Дарьи. Одна из них тучная женщина, кардиолог. Ей пятьдесят три, Филимонова Дарья Сергеевна…

Я начинаю громко смеяться…

Точно не про мою Дашу.

Тучная, пятидесятитрехлетняя в окно не пролезет.

Настя осуждающе вздыхает, продолжая

— Вторая Андреева Дарья Дмитриевна, работает в хирургии медсестрой. Ей тридцать четыре. Не замужем, есть ребенок. Худощавая, но вполне симпатичная. Брюнетка…

Худощавая…

— Какой у нее рост примерно?

Настя замолкает, видимо разглядывая меня, как умалишенного, а у меня не получается думать так, как думал раньше. Как и положено думать взрослому мужику.

На время лишившись зрения, я приобрел что-то другое… Я словно стал «видеть душой». Звучит ванильно-согласен! Самого тошнит от подобной романтики, но она меня накрыла…

Я понял, что однолюб, еще в нестабильных отношениях с Яськой.

Конечно в моей жизни были другие женщины, но возвращался то я всегда к той, которая запала в душу с самого начала…

А вот то, что происходит сейчас меня пугает и привлекает одновременно.

Меня, блядь, словно в болото засасывает…

Если эта тридцатичетырехлетняя и есть моя Дашка? Готов ли я к тому, что у нее есть ребенок? К тому, что у нее возможно был болезненный разрыв, разбитое сердце или еще какой-нибудь херовый багаж? В конце-то концов готов ли я принять такую немаленькую разницу в возрасте в ее пользу? Все-таки с таким я еще не сталкивался. Когда мужчина старше-это норма… А вот когда женщина…Хер знает…

— Эм…Мне за ней может с ростомером надо бегать?

Тяжело вздыхаю и поворачиваю лицо к окну.

Бегай.

Подушкой швырнуть хочется все больше.

Сегодня солнечно и мне наконец-то сняли слой повязки, теперь я хотя бы немного вижу свет. Понятно, что в палате закрыты жалюзи. Пока на солнце мне смотреть рано.

— Забей…

Я уже ни раз проанализировал свое положение и понял свою главную уязвимость-я слеп и безоружен.

Я сейчас нуждаюсь в женской любви и поддержке, как младенец в матери.

И по горячке прилип к незнакомой девчонке, потому что она молится за меня, лазит ради меня в окно и позволяет себя целовать.

Это все может прекратиться, как только я окунусь в прежнюю жизнь. А прежняя жизнь у меня начнется уже завтра. Так стоит так терзать свои мысли и отнимать время у сестры?

— Кир… — на моих пальцах Наськина горячая ладонь.

— Забей — повторяю сухо — целуй меня в щеку и гони на работу, иначе папа Ксюху твою четвертует…

Пытаюсь шутить, но голос мой звучит подавленно, потому, что выводы своих же рассуждений мне не нравятся.

Я хочу, что бы Даша оказалась той, единственной, которая навсегда сотрет Яську и станет моей женой. Которая наконец-то родит мне детей. Девчонок хочу. В Даринке души не чаю и почему-то сейчас больше о девчонках мечтаю, а не о наследниках…

Настя целует меня в щеку и проведя по щеке ладонью, шепчет

— Завтра все изменится, Кир…Найдешь ты свою Золушку…

Усмехнувшись киваю ей на выход.

Голоса обычно приходят оттуда, значит там дверь.

Когда уходит Настя я впервые встаю с кровати и иду на свет.

Я редко хожу по палате, хотя это не возбраняется. В основном я сижу или лежу и только с мамой гуляю ногами в больничном саду.

Мои шаги становятся медленнее, потому что чем ярче становится свет, тем сильнее стучит в голове. Эй…Я все еще в повязке… Не надо. Хочу кое что проверить.

Остановившись у окна внимательно изучаю пластиковый подоконник.

Окно широкое, подоконник тоже. Ей легко выбираться и залезать, но откуда такие умения у… женщины? Допустим моей Даше действительно тридцать четыре. Просто допустим. Она здесь работает и может меня навещать в свои пересменки. Тогда главный вопрос: почему окно? Почему не через дверь?

Заподозрят, что ходит не в своем отделении?

Она ведь может договориться.

Значит она все же не местная…

Все-таки окно и забор — это крайняя мера.

Выходит, что… Она знала меня до того, как я сюда попал?

Она из моего офиса?

В голове словно слайд шоу из фотографий сотрудников. Пытаюсь вспомнить всех.

Не то.

Нет у меня таких…

Янкина подруга? Наськина может?

П-ф-ф-ф-ф…

Не туда… Капец, как не туда…

Почему тогда еле уловимый аромат хлорки? Такой больничный запах дома жить не может…

— Кирилл Андреевич, Вы в порядке?

Оксана.

Вот, кто мне нужен.

Я влюбился в ее профессионализм с первых дней пребывания.

— У меня все хорошо, Оксана. Подскажите пожалуйста, а… Ко мне кто-то по мимо родственников сможет прийти на посещение?

Медсестра обхватив за талию утягивает меня в сторону моей кровати, потому что настало время процедур.

— Ну… В принципе, если врач разрешит с завтрашнего дня может. Мы Вас переведем в другое отделение, там Вы понаблюдаетесь еще дней пять и если все показатели будут в норме, то Вас выпишут. Но рекомендации надо будет соблюдать строго! Иначе есть риск вновь попасть в наше отделение, но уже с осложнениями.

Эта новость меня очень радует. Может моя девочка начнет ко мне уже нормально приходить.

После процедур я остаюсь один. Сегодня ко мне уже точно никто не придет, но одного человека я все же хочу выцепить.

Нащупав телефон даю указание голосовому помощнику

— Сири, позвони Агачеву

Я хочу попросить его купить сладостей Дашке.

Корзину фруктов или… Пирожных каких-нибудь.

Порадовать ее хочу, поухаживать. Я хоть и не вижу ее, но очень даже чувствую.

— Ого… Это как так? — вместе приветствия удивляется друг. Я ему за все свое «заключение» звоню второй раз.

— Тим…Помощь твоя нужна…

Это все, что я могу сказать этому парню. А дальше… Я знаю, что дальше все будет сделано в лучшем виде. Братишка никогда не подставит.

И вот уже к девяти часам в моей палате корзина с фруктами,

Какие-то пирожные и… горячее.

Медсестру пришлось тоже угостить, потому что такое проносить в палату нельзя.

Даши сегодня долго нет и когда медсестра приходит закрыть мое окно, я вру, что мне душно и уверяю ее, что нажму на кнопку вызова, когда станет прохладно.

Доброй Оксаны уже нет на смене и тишина со стороны собеседника дает мне основание подозревать, что