Только по любви - Дженнифер Блейк

Она выглядела почти сибариткой среди подушек паланкина: шнуровка ее корсажа была распущена, и ее волосы выбились из-под вуали. Внезапное стеснение в паху было такое сильное, что Рэнд не сразу смог опомниться и наклониться, чтобы передать небольшой мешочек, заполненный этими сладостями, которые он достал из своей седельной сумки. Наблюдая с грустной улыбкой, как она немедля развязала его и взяла одну штуку, покрашенную в розовый и зеленый, он не сразу смог заговорить:

— Вам удобно здесь?

— Чрезвычайно. Если идея с паланкином принадлежала вам, я благодарю вас за нее.

— Забота о вашем комфорте не доставляет никаких хлопот. В конце концов, это внезапное изменение планов — моя вина.

Она проглотила один марципан, избегая его взгляда, опустила глаза в мешок, чтобы взять еще один.

— Кажется, это любопытное дело. Вы обвиняетесь в ужасном преступлении, но вам разрешено ехать верхом так свободно, как вы пожелаете. Я думала увидеть вас в цепях.

— Так бы и было, если бы я не дал клятву не пытаться сбежать, а подчиниться воле короля. Уильям любезно принял ее.

— Как удобно.

— Вы не спрашиваете, виновен ли я.

— Вы бы мне сказали, если бы были? Если вы только собираетесь оспорить свою виновность, тогда какой смысл?

Было сложно опровергнуть ее логику, хотя было бы приятно, если бы это ее как-то заботило. Видимо, ожидать этого было слишком. Он обнаружил, что если не смотреть прямо на нее какое-то время, то можно уделить внимание тому, что она говорит, а не тому, как она действует на него.

— Что, если я не виновен? — спросил он через мгновение.

— Тогда это прояснится, и все будет как раньше, да?

Все его надежды и планы на будущее зависели от этого.

— Как скажете.

При этих словах она посмотрела вверх, как будто что-то в его голосе привлекло ее внимание.

— Вы сомневаетесь в правосудии короля?

Мотивы короля — вот в чем сомневался Рэнд, хотя было безрассудно говорить ей об этом. Это мнение могло стать оружием в ее руках, и он не имел ни малейшего представления, как она будет его использовать.

— Все будет по воле Божьей.

— Или по воле короля, — ответила она с сарказмом, — что, как предполагается, одно и то же, поскольку он обладает божественным правом. Что бы я хотела знать, так это почему мне не сказали об этом обвинении, даже не намекнули, что вы замешаны в таком преступлении.

Его улыбка была мрачной.

— На это легко дать ответ. Нет никакого преступления.

— Тогда все это ошибка.

Он наклонил голову, подумав о нежном и беспомощном младенце, которому он помог появиться на свет.

— Я молюсь о том, чтобы так и оказалось.

— Кто мог обвинить вас? У вас есть идеи?

— Ни единой.

— Но был ребенок?

Рэнд не ответил. Он поклялся молчать. Он не нарушал клятвы.

— Вскоре после того, как Генрих прибыл из Босворта в прошлом году, — заметила леди, не отрывая взгляда от его лица, — ходили слухи о француженке, которая высадилась с ним в Уэльсе и путешествовала в его обозе с багажом. Она никогда не появлялась при дворе официально, возможно, из-за его скорого обручения с Елизаветой Йоркской. Генрих не хотел, чтобы что-то помешало ему жениться на дочери Эдуарда IV, так как это обещало прибавить законности его притязаниям на трон... — Она нетерпеливо нахмурилась. — Не смотрите так встревоженно, никто не может нас услышать!

— Не ваша прелестная шейка может пострадать, если Генрих будет недоволен, — сказал он с сухим упреком, — хотя может быть и она, если вы продолжите в этом ключе. То есть если вам как знатной женщине не предложат благородную казнь.

Она проигнорировала последнюю остроту.

— А как еще можно говорить? Я только говорю правду.

— Правда — это то, что провозгласит король.

— Так цинично. Я не знала, что вы были при дворе достаточно долго, чтобы так говорить.

Он посмотрел вперед, где первые наездники их длинной кавалькады приближались к небольшому ручью, чтобы перейти его вброд. На лугу пел жаворонок, и теплый ветер обдувал пшеницу, которая ждала жатвы, так что она качалась, как золотое море. До них доносились запахи созревающего зерна вместе с пылью от их переезда и едва уловимым ароматом спеющих ягод с живой изгороди вдалеке.

— Я служил двору Генриха задолго до того, как он достиг берегов Англии в прошлом году, — сказал он наконец. — Этого было достаточно.

— Тогда дело в том, что вы покинули короля по своей собственной воле. Возможно, поэтому он приказал привезти вас обратно. Те, кто носит корону, зачастую относятся подозрительно к людям, которые удалились от их августейшей особы.

— Одинаково опасно и приближаться слишком близко, и оставаться в стороне. Что же делать мирному человеку?

Она смотрела на него долгое мгновение, прежде чем сказать:

— Вас действительно не заботит жизнь при дворе.

— Я предпочитаю Брэсфорд, где мои труды имеют ощутимое значение, где есть время понаблюдать за рассветом, за дождем, склонами гор и толстыми овцами в полях.

— Фермер все-таки, — пробормотала она еле слышно. Через мгновение она нахмурилась. — Брэсфорд достаточно изолирован, чтобы стать прекрасным убежищем. Король не захочет, чтобы его жена узнала, что у него была любовница, которую он прятал в каком-то укромном месте. У него будет ребенок, вы же знаете. У королевы, я имею в виду.

— Я слышал об этом.

— Она скоро должна родить, через пару месяцев — спешное дело, так как свадьба была только в январе. Говорят, король сильно нервничает, потому что Елизавета никогда не отличалась крепким здоровьем. Он постарается, чтобы она не узнала, что его любовница тоже ждала ребенка. Конечно, если именно эта француженка была вашей гостьей, когда произошло убийство ребенка.

Он должен был быть готов к тому, что дама, знакомая со слухами при дворе, сможет выстроить цепочку событий.

— Не было никакого убийства, — сказал он снова.

— Все же кто-то, кажется, убил этого ребенка. Это не слишком удивительно, я полагаю, если принять во внимание многих наследников, умерших при загадочных обстоятельствах, двоих мальчиков Эдуарда IV в Белой башне, сына Ричарда III и многих других. Если младенец был мальчиком, даже незаконнорожденным...

— Это был не... — Рэнд запнулся с тихим проклятием.

— Ясно, это была девочка, дочь Генриха, — сказала она, удовлетворенно откинувшись. — Все равно возможность остается.

Рэнд остановился и спешился с боевого коня, бросив поводья своему оруженосцу Дэвиду, который приблизился достаточно близко, чтобы взять их. Догнав медленно движущийся паланкин за несколько больших шагов, он запрыгнул внутрь и задернул занавеску у входа, закрыв себя внутри с леди Изабель.