Азия. Время красоты - Ольга Янаева

Передо мной стоял Сатоши. Он присылал нам свое фото по компьютеру. Зиночка распечатала.

— Ему лет тридцать восемь — сорок, — спрогнозировала Зиночка, разглядывая фото. — Я уже сделала скидку на то, что японцы очень моложаво выглядят и у них практически отсутствуют морщины.

Появившийся Сатоши выглядел так, как будто за ним гнались.

Он тяжело дышал. Красная рубашка взмокла разными по размеру пятнами, нагеленные волосы торчали в разные стороны. Ему явно было наплевать на свой внешний вид и на гостей японской столицы в аэропорту, которые посматривали на него с интересом.

Сатоши исчерпал свои познания в русском языке, голос робота поменял на человеческий, перешел на английский. И я с ужасом поняла: он не собирается делать мне скидку, учитывать, что я из захолустья… Вероятность прибытия в нашу провинцию хотя бы одного носителя языка равна появлению инопланетянина. Да и вообще, из года в год отсутствие в школе по нескольку месяцев педагога по английскому давало о себе знать.

Сатоши хватает мой чемодан, я беру сумку, и мы бежим к его машине. Куда так спешить?

— Время — деньги, — говорит Сатоши.

Оказывается, у меня прямо сейчас кастинг. Затем еще два…

Сатоши ездит как камикадзе. Несколько раз я мысленно попрощалась с родными и Зиночкой… Но вот мы паркуемся у высоченного здания. Сатоши просит меня взять купальник и босоножки, сумочку с косметикой. Лифт бесшумно и сверхбыстро поднимает нас на тридцать второй этаж. Я переодеваюсь в дамском туалете, разглядывая стерильную чистоту кафеля и сантехники. Опухшие после перелета ноги не хотят помещаться в босоножки… К моему облегчению, получается застегнуть ремешок на последнюю дырочку.

Сатоши критически оглядывает мою фигуру в купальнике. Перед поездкой я хорошенько подкачала пресс, ноги, руки… На кастинге в небольшом зале сотня девушек. Подходит моя очередь.

Работодатели морщатся. Говорят что-то по-японски для Сатоши, показывая на мои фотографии в портфолио. Я догадываюсь, фоток пока очень мало, всего пять. Сатоши вежливо объясняет ситуацию. Все приходят к согласию. Кивают друг другу. От потока незнакомой речи у меня начинает трещать голова. Японцы переходят на английский, так как за их столом находятся трое мужчин европейского вида. Обсуждают мою внешность, как будто меня нет.

— У нее тяжеловатый подбородок, большие скулы, тонкие губы…

Сатоши недовольно осматривает меня вместе с ними. Точно: жук и Дюймовочка из советского мультика.

— У нее нет хорошего бука, вы должны сделать ей тесты…

Сатоши усердно кивает, сердито посматривая на меня, — не оправдала доверия…

Точно как тот жук.

Мы выходим из офиса. Сатоши сразу меняется.

— Дураки, идиоты, тупые червяки, — ругает он работодателей.

Но и мне спуску не дает:

— Если у тебя не будет через неделю заказов, полетишь домой к маме.

Осиливаем еще два кастинга. Я ужасно хочу есть и пить. И не мешало бы принять душ. Выспаться. Разница во времени, перелет. Я спешу за моторным Сатоши из последних сил.

— Тебя надо покормить, — раздраженно вспоминает Сатоши.

Мы едем в ресторан. Я прошу заказать мне суши. Так мечталось попробовать модное японское блюдо.

Сатоши нехотя соглашается.

— Если будешь кушать часто суши, растолстеешь как бочка. Там много сахара, соли. Ничего полезного в них нет. Экзотика для туристов.

Сатоши просит меня рассказать о моей семье, о моем городе. Но мой английский годится больше, чтобы слушать, понимать, что говорят, чем болтать самой. Сатоши сердится:

— Если ты, Саша, через три дня нормально не будешь говорить по-английски, я тебя отправлю домой.

Как же я устала от его нападок! Ну и поеду назад на родину. Подумаешь — страшно, аж жуть. Мы едим что-то интересное. Необычный овощной супчик. Острый, кисловатый. Затем запеченную рыбу с ананасами, на десерт заварной кофе. Сатоши рассказывает о себе. Всего два года назад он был владельцем большого модельного агентства, хозяином просторного офиса, трех дорогущих машин. Но все за одну ночь проиграл в казино. И с тех пор он практически живет в казино. Надеется выиграть и вернуть себе все, что потерял. Удача пока не спешит к азартному Сатоши. По-моему, это — болезнь. Но тем лучше для меня. Буду меньше его видеть.

Мне придется долго привыкать к его манере разговаривать. Сатоши не умеет спокойно говорить. Он — кричит!

Сатоши привозит меня в модельные апартаменты. Это две небольшие комнатки с тесной ванной и мини-кухней. На кухне стоит упаковка питьевой воды из супермаркета.

— Из крана не пей, заболеешь, — напоминает Сатоши.

В холодильнике ничего нет.

— Завтра купим еду. Я приеду в девять утра. Поедем на три кастинга.

Я с облегчением прощаюсь с оглушительным Сатоши. Распаковываю вещи, обживаю новое пространство. Мои вещи пахнут домом. Я сразу успокаиваюсь. Целую своего любимого медведя. Я решила положить его в чемодан в самый последний момент. А сейчас он — центр моего душевного равновесия. Принимаю душ. Вода невыносимо отдает хлоркой. У нас так пахнет в общественных туалетах.

Просыпаюсь ночью. Мой организм не успел настроиться на японское время. Работает по отечественному биологическому расписанию. Тело чешется. Включаю свет — вся кожа в мелких бордовых прыщичках. Кажется, поднялась температура — это аллергия на воду с хлоркой. Я обливаюсь питьевой водой, мажусь детским кремом. Пью таблетку от аллергии.

Утром приезжает Сатоши. Видит меня еще в красном цвете, расстраивается.

— Ладно, что делать, пойдем знакомиться с Токио.

Через два дня прилетает Катя. Моя соотечественница. У нее рост метр восемьдесят один. Опытная. Смелая. Кажется очень гламурной. Может, подружимся? Она мне так много может рассказать о модельной профессии… Сатоши недоволен Катей. Ее бедра на четыре сантиметра шире, чем указано в ее композитке.

— Даю три дня, — скрипит зубами Сатоши. — Бедра должны начать уменьшаться. Я буду каждый день контролировать.

Сатоши оставляет на кухне пакеты с едой.

Катя брезгливо вынимает бумажные кульки, судочки, баночки. Открывает, нюхает.

— Ты будешь есть это? — спрашивает Катя. — Это диетическое, ужасно невкусное…

— Надо бы попробовать, — неуверенно предлагаю я.

— Лучше выбросим эту гадость и купим нормальной еды.

— Сатоши еще ни разу не оставил мне суточные. Он все покупает сам, отвозит меня на кастинги.

— Ничего, даст суточные как миленький…

Катя собирается куда-то идти. Наносит макияж, наряжается.

— Ну, как тебе? — спрашивает меня Катя, демонстрируя визаж и костюм.

Ее волосы зачесаны назад, глаза подведены черными тенями. Алая помада. Элегантный черный брючный костюм. Белая шелковая блуза в тонкую красную полоску, красная бижутерия. Красные лодочки на высоченных каблуках.