Влюби меня за день, Валентин - Лина Коваль

Прикладываю ладони к уже мокрым от слез щекам.

Как часто мы обижаем людей из-за собственной неуверенности? Отпугиваем их, так и не узнав?..

Я так боялась, вдруг Вэл подумает, что мне нужны его деньги? Поэтому просила об обычном свидании.

И глядя на него, красивого, богатого и известного, я настолько считала себя недостойной, что с радостью полезла в это приложение, и отыскала то, что сразу же оправдало бы мою неудачу. Не я плохая и недостойная, а просто Вэл не готов к серьезным отношениям…

Да, возможно, потом я буду страдать. Тысячу раз пожалею и залью слезами одинокую подушку, но в данный момент я поднимаюсь со стула и целенаправленно двигаюсь в сторону балкона.

Решительно дергаю дверную ручку на себя, и отправляю просьбу в осветленный затылок:

— Поужинай со мной, пожалуйста.

Делаю первый шаг…

Потому что, если его не сделать, страдать я буду уже сейчас…

Глава 12. "Запрещенные" устрицы

Вздрагиваю от порыва ветра и жду его решение.

Можно наделать глупостей, осознать их и принести извинения. Но стоит понимать, что ни один человек на свете не обязан прощать.

Это его право.

— Ива, — хмурит брови Вэл невозмутимо. Убирает электронку. — Не надо. Всё нормально. Пожалуйста, не переживай.

— Перестань мне мешать извиняться перед тобой, Костров, — неловко улыбаюсь, делаю шаг и наклоняюсь, чтобы ухватиться за руку.

Разворачиваюсь и веду его обратно в номер. Мимо стола, тяну к кровати в форме сердца.

Светло-зеленые глаза больше не шарашат равнодушием, словно электрическим током. В них легкая ирония и интерес.

В номере тихо, свет приглушен. В коридоре слышен какой-то разговор. Наверное, соседи.

Решаюсь.

— Должен признаться, я считаю извинения беспричинными, но мне нравится ход твоих мыслей, — ворчит он, когда я хватаюсь за края его толстовки и тяну плотную ткань наверх.

Справившись, заботливо поправляю белую хлопковую футболку, облегающую крепкое туловище, и целомудренно отвечаю:

— Не знаю, о чем ты… Просто хочу вернуть всё как было, ммм… до того, как я начала умничать. Мне так будет комфортнее.

Нежно берусь за его запястье, обхватываю его пальцами и старательно пытаюсь снять часы.

Вэл пристально за мной наблюдает, словно принимает решение, а затем массивные плечи как-то враз расслабляются, и он легко смеется. Это похоже на полнейшую капитуляцию, которой я и добивалась.

Вэл как настоящий мужчина проявил великодушие и не стал дальше лелеять обиду. Не разыграл драму и не самоутверждался за счет моей ошибки. Это, безусловно, подкупает.

Да-да, мы действительно сейчас живем в таком мире, где мужественность удивляет, а настоящие поступки восхищают.

Сердце останавливается от трепета, и я путаюсь, не могу справиться с кожаным ремешком.

Костров тактично забирает свою руку и сам снимает часы. Откладывает их на прикроватную тумбочку, к тем самым презервативам, эротическим картам и смазке. И смех и грех.

— Спасибо, Вэл, — тихо произношу, указывая в сторону стола. — Поужинаем?

Он размещает руки в карманах и кивает, галантно пропуская меня вперед. Усевшись на стул, вытираю влажные ладошки о штаны и позволяю телу расслабиться.

Уф…

Я порядком виновата за свои поспешные выводы и сомнения, но чувствовать себя на шахматном турнире, бесконечно просчитывая дальнейшие ходы и поведение соперника, тоже не хочется.

Здоровые отношения — это про комфорт. Если в присутствии любимого человека или друга вы никак не можете расслабиться и выдохнуть, у меня для вас плохая новость — кто-то из вас просто играет. Играет!

А ведь любая игра когда-то заканчивается поражением. Особенно в случае, если одна из сторон не в курсе про правила.

— Я сначала вечера чувствую себя не в своей тарелке, — признаюсь честно.

Была не была.

Если решила быть открытой, нужно идти до конца.

Стискиваю в руках вилку и кончиками пальцев прохожусь по белоснежному фарфору.

— Почему? — удивляется Вэл. — Я сделал что-то не так? Это из-за номера?

Пошел на уступки, но общается довольно сдержанно. Даже с фанатками сегодня болтал приветливее.

Не так-то ты и прост, Костров!

— Устрицы, — смотрю на красивые раковины и краснею. — Я никогда их не пробовала…

— И?..

— Мне стыдно, — опускаю взгляд.

Тишина пугает, но я продолжаю ждать какой-либо реакции от своего друга детства.

— Стыдно за то, что не пробовала устрицы, Ива? — непонимающе проговаривает Вэл.

Если бы он посмеялся или начал иронизировать, я бы, честно признаюсь, не выдержала.

— Ну да, — нервно мотаю головой. — Ты такой весь современный, модный. Татуировки эти…

— Татуировки? А с ними что не так? — осматривает свои руки.

— Нет, — закусываю губу, улыбаюсь и спустя секунд десять продолжаю: — Это, видимо, со мной не так…

Жизнь научила меня в любой непонятной ситуации искать причины прежде всего в себе.

— То есть я первый в мире человек, пострадавший из-за устриц, Ива?

Тоже не выдерживаю и хихикаю.

— Позволь, я тебе помогу, — говорит он, вставая и передвигая стул ближе.

Плюхается на него, тянется за тарелкой. Мышцы на его руках напрягаются. Это эстетически приятное зрелище, на котором я, как в музее, зависаю.

Придя в себя, замечаю, что Вэл изумленно за мной наблюдает и трясет салфеткой.

— Давай, конечно — с энтузиазмом соглашаюсь. — Прости.

Костров тут же приступает к дегустации:

— Я люблю маслянистый вкус устриц. Не знаю, возможно, кто-то посчитает меня идиотом, но для меня они вообще больше похожи на грибы. Поэтому, мне интересно, что ты скажешь.

— Так как их едят вообще? — включаюсь.

— Смотри, — он двигает блюдо, берет одну раковину с подушки из колотого льда и специальной вилкой подцепляет мякоть.

Под пристальным взглядом повторяю за ним все действия.

— Молодец. Я больше люблю просто с лимонным соком.

— Мне тогда тоже, — подставляю свою устрицу.

Вэл, сминая дольку лимона, щедро поливает мякоть. Глаз не отвожу от длинных, ухоженных пальцев.

— Так, — сосредотачиваюсь. — Я слышала, что их не надо жевать. Это меня немного пугает. Боюсь подавиться.

— Ешь, как ты хочешь. И вообще, расслабься, — мягко проговаривает Вэл, поглядывая на моё перепуганное лицо. — «Устричная» полиция нравов вряд ли сюда доберется, а я тебя не сдам. Клянусь нашей дружбой.

Смотрим друг на друга в упор, замираем и… одновременно широко улыбаемся.

Даже как-то светлее в номере становится.

Пожалуй, в этот момент… вот только сейчас мы с Костровым окончательно миримся. Снимаем защитные маски и снова становимся такими, как есть.

Просто Ива и просто Вэл. Парочка друзей из бараков, которые едят устрицы в лучшем отеле родного города. Те, у кого, пожалуй, всё получилось. У него так точно!

— Спасибо, Костров, — шепчу, переводя взгляд на свою устрицу.

Задержав