Агитпроп. Идеология победы - Константин Семин

…Да, русский национализм — это плохо. Это страшно даже, как говорят мои знакомые, которых их неславянская внешность заставляет ёжиться в метро.

Но фокус в том, что помимо русского национализма есть куча других — менее заметных, но не менее опасных национализмов. Ну что, мы будем делать вид, будто в некоторые крупные компании в 90-х набор управленческого персонала производился не по этническому признаку? Что, надо вытащить из архивов списки советов директоров какой-нибудь теперь уже государственной нефтяной корпорации? Я сам те списки видел и знаю, что тогдашние хозяева жизни про себя говорили. И про русский народ. Все знали. Весь рынок знал: тем бизнесом рулят «такие-то», этим — «такие-то». Да прямо спрашивали при приёме на работу — ты каких кровей? Это если большие куски собственности брать. Если спуститься до рынков и овощебаз, то что — там иначе дела обстояли? Что, не работал принцип племенного родства и своячества? Работал, конечно. Просто это был другой национализм, не русский. Ситуацию с культурой и масс-медиа даже трогать не будем — на всякий случай.

Просто нужно бороться против всех национализмов. И тогда проблема национализма русского снимется сама собой.

Потому что обыкновенный, работающий человек — вне зависимости от национальности — одинаково ограблен и унижен теми, кто разрушил СССР. Одинаково — и в Башкирии, и в Татарстане, и в Дагестане, и в Рязани, и в Хабаровске, и в Крыму. Просто русских количественно больше — вот они и унижены больше. Просто в малых (относительно малых, по численности) народах на подсознательном уровне прописан инстинкт родовой солидарности, взаимопомощи. Эти народы, вынужденные бороться за сохранение численности и культурной идентичности, таким — тейповым, сельским — образом защищают свой ареал обитания. Это не дикость, это закономерность. Раньше этим ареалом был общий дом, общий цивилизационный проект — Советский Союз. В нём тейповость и любого рода национализм гасились в зародыше. Просто за ненадобностью. Но крыша обвалилась, дом разрушен. Вот инстинкты и вернулись — чего удивляемся? И потому нет ничего странного в том, что один дагестанец в Москве устраивает на работу другого. В Дагестане нет работы. Как нет её в Костроме или Кинешме.

Но тут на сцену выползают теоретики русского национализма и начинают орать: русский, чем ты хуже дагестанца? Стань дагестанцем! Если ты сцепился с кем-то в автомобильной пробке, пусть за тебя тоже впрягается вся деревня, как за него аул! Это безумие. Это трайбализация русских, превращение их в малый народ, который должен бороться за выживание.

Тейп, род, клан, семья для русских с незапамятных времён — это государство. За русского (как, впрочем, и за дагестанца) должно впрягаться государство — ему должна принадлежать монополия на насилие в обществе. Государство. Называйте его «верой-царём-отечеством» или Нашей Советской Родиной. Суть одна. Не коммунисты разрушили институт семьи. Вспоминайте рекрутские наборы. За сотни лет семья вросла в государство, она всегда уступала ему. Личное, частное, приусадебное всегда было вторичным для русских.

По сути, нынешние ультранационалисты призывают не к восстановлению русского мира, а к его окончательной феодализации, деконструкции, к уходу в стерлиговские землянки, в ревякинские подвалы. Это та же украинская вышиванка, вид сбоку. Страна должна превратиться в тотальный WarCraft.

При этом националисты тщательнейшим образом обходят вопрос о собственности. Он игнорируется ими и на коммунально-разбойном уровне — ведь куда проще зарезать дворника-таджика, чем призвать к ответу хозяина рынка, который ездит с охраной в бронированном Мерине. Он игнорируется и в их политических программах — по факту, националисты выступают против государства и против обобществления средств производства. Вся идеология русского национализма — давайте заменим еврейских, кавказских и всех прочих олигархов на этнически русских. Вариант — на воцерковлённых.

Вот в чём смысл! Остальное — блёстки и погремушки. Ну заменили. И что? Они, воцерковлённые, будут воевать с глобальной олигархией по её правилам, но под православными хоругвями? Щас.

Тем, кому нужен пример истинного интернационализма, рекомендую пересмотреть кадры похорон Япончика. Роскошный гроб к Ваганьковскому кладбищу несут славяне, кавказцы, евреи, азиаты. Криминалитет интернационален. Чеченские банды нанимают исполнителей-славян. Славяне крышуют наркоточки, где барыжат таджики. Точно так же интернациональна и олигархия — суть всего лишь хорошо организованная преступность. Олигарх (капитал, как любил выражаться один старик с бородой) не имеет отечества. Поэтому все олигархи — братья. Элитарии всех стран давным-давно объединились. Так уже бывало в истории.

И, если верить истории, когда у олигархов заканчиваются деньги, они начинают войны, умирать и убивать на которых предстоит одурманенному самыми разными национализмами плебсу. Это ж азбука, ребята! Просто хорошо забытая азбука. Не хотелось бы открывать её вновь.

Русские националисты, русские националисты… Кругом русские националисты. Мне кажется, русских националистов не бывает в природе. Русский по определению не может быть националистом. Если националист — значит, не русский. Готовя очередную программу «Агитпроп», изучаю «творческое наследие» Латыниной и Ко.

Латынина, наши либералы вообще — вот ведь кто чистейшей воды националисты. Они составляют особую, многонациональную нацию. В зависимости от эпохи эта народность может называться по-разному: патриции, баре, аристократия, интеллигенция, буржуи, эффективные собственники, креативный класс, «ылито». Тоже в своём роде ультрас. Голова Латыниной, туловище Просвирнина. Есть, наверное, тут и какой-то преобладающий хромосомный набор, но уж мы-то с вами копаться не будем, верно?

Угадайте вот, кто написал — Латынина? Боровой? Шендерович?

«В очень многих случаях обществу следует предотвращать зачатие — невзирая на происхождение, ранг и умственные заслуги оно должно иметь наготове самые суровые меры принуждения, лишения свободы, не останавливаясь при иных обстоятельствах даже перед кастрацией. Библейская заповедь «не убий!» сущая наивность в сравнении с непреложностью запрета на продолжение жизни для декадентов: «не зачинайте!»… Сама жизнь не желает знать и признавать никакой солидарности, никаких «равных прав» между живыми и вырождающимися частями организма: последние надобно вырезать — иначе весь организм погибнет. Сострадание к декадентам, равные права и для неудавшихся — это была бы глубочайшая аморальность, это была бы сама противоприрода под видом морали!»

Их неистребимое презрение к простому человеку — особенно бедному, занятому грубым физическим трудом (люмпену, гопнику, неудачнику, быдлу, скоту) — оно абсолютно не свойственно русским. Ну, если исключить тоже нередко встречающееся у русских благородное презрение к самим себе. Как у Горького в рассказе «Коновалов»: