Мой ответ - нет - Уилки Коллинз

Албан посмотрел на Эмили. Глаза ее были прикованы к экономке, девушка едва могла сохранять спокойствие.

— Может быть, миссис Рук, вы хотите взглянуть на портрет, — продолжал он. — Позвольте я открою медальон.

Не говоря ни слова, не поднимая глаз, экономка подала медальон Албану.

Он раскрыл его и подал ей. Она не приняла. Руки ее лежали на ручках кресла. Он положил медальон на колени к ней.

Портрет не произвел заметного действия на миссис Рук. Она сидела и смотрела — не шевелясь, не говоря ни слова. Албан не имел к ней сострадания.

— Это портрет отца мисс Эмили, — сказал он, — не того ли самого мистера Брауна представляет он, о котором вы думали, когда спросили меня, жив ли еще отец мисс Эмили?

Этот вопрос оживил экономку. Она тотчас подняла глаза и ответила громко и дерзко:

— Нет!

— Однако, — настаивая Албан, — вы перестали читать надпись; и мне показалось, этот портрет произвел на вас странное действие — чтобы не сказать более.

Она смотрела на него пристально, когда он говорил, и обернулась к Эмили, когда он умолк.

— Вы упомянули о жаркой погоде, мисс. Простите! Жар лишил меня сил, я скоро опять оправлюсь.

Наглый вздор этого извинения раздражил Эмили так, что она решилась ответить:

— Вы, может быть, оправитесь скорее, если мы не станем беспокоить вас вопросами и оставим вас одну.

Они оставили ее, не сказав более ни слова.

— Что нам теперь делать? О, мистер Моррис, вы должны были видеть разных людей в вашей жизни — и я не сомневаюсь, что вы знаете человеческую натуру. Помогите мне вашими советами!

Эмили забыла, что учитель был в нее влюблен, — забыла все, кроме действия, произведенного медальоном на миссис Рук. В жару беспокойства, она взяла за руку Албана так фамильярно, как будто он был ее брат. Он был кроток, внимателен и серьезно старался ее успокоить.

— Мы ничего не сможем сделать, — сказал он, — если прежде не подумаем спокойно. Извините меня, если я скажу, что вы бесполезно волнуетесь.

Для ее волнения была причина, о которой он ничего не знал. Ее воспоминание о ночном разговоре с мисс Джетро неизбежно усилило подозрение, внушаемое ей поведением миссис Рук. В одни сутки Эмили увидела двух женщин, дрожавших от тайных воспоминаний об ее отце.

— Что это значит? — вскрикнула она, смотря на сострадательное лицо Албана. — Что это значит?

— Сядьте, мисс Эмили. Мы постараемся, если можно, вместе доискаться, что это значит.

Они вернулись в тенистое уединение под деревьями. Далеко, перед домом, отдаленный стук экипажей возвещал о прибытии гостей мисс Лед, и о том, что скоро начнутся увеселения и церемонии дня.

— Мы должны помогать друг другу, — продолжал Албан. — Когда мы в первый раз заговорили о миссис Рук, вы упомянули, что мисс Сесилия Вайвиль, знает ее. Не можете ли вы сказать мне, что вы слышали тогда об экономке сэра Редвуда?

Эмили исполнила его просьбу.

Албан теперь узнал, как Эмили получила место секретаря у сэра Джервиса; узнал, что отец Сесилии прежде знал мистера и миссис Рук, содержавших гостиницу по соседству с его домом; и, наконец, выяснил, из-за чего они были принуждены поступить к сэру Джервису в услужение, — страшное убийство придало их гостинице дурную репутацию и прогнало обычных посетителей, от посещения которых зависело их благосостояние.

Албан молчал, когда рассказ Эмили был закончен.

— Разве вы ничего не скажете мне? — спросила она.

— Я думаю о том, что я сейчас слышал, — ответил он.

Эмили приметила некоторую формальность в его тоне и обращении, которая неприятно удивила ее. Он как будто ответил только из вежливости, между тем как думал о чем-то другом, интересном только для него самого.

— Не обманула ли я ваше ожидание в чем-нибудь? — спросила она.

— Напротив, вы заинтересовали меня. Я желаю удостовериться, что помню в точности все сказанное вами. Вы, кажется, упомянули, что ваша дружба с мисс Сесилией Вайвиль началась здесь, в школе?

— Да.

— И говоря об убийстве в деревенской гостинице, вы сказали мне, что преступление было сделано весьма давно?

— Я не знаю, сказала ли я, сколько времени прошло после этого преступления, — ответила Эмили резко. — Какое нам дело до этого убийства? Кажется, Сесилия говорила мне, что оно случилось около четырех лет тому назад. Извините, если я замечу вам, мистер Моррис, — мне кажется, что ваше внимание занято чем-то другим, более для вас интересным. Почему вы не могли сказать этого прямо, когда мы пришли сюда? Я не просила бы вас помочь мне в таком случае. После смерти моего бедного отца, я привыкла одна бороться с моими затруднениями.

Она встала и гордо посмотрела на него. Потом глаза ее наполнились слезами.

Несмотря на ее сопротивление, Албан взял ее руку.

— Любезная мисс Эмили, — сказал он, — вы огорчаете меня, вы ко мне несправедливы. У меня в уме только ваши интересы. Я думал о единственном вопросе, приводящем в недоумение нас обоих, — и вопрос этот касается миссис Рук.

Ответив ей, он выразился не столь чистосердечно как обыкновенно. Он только сказал ей часть правды.

Услышав, что женщина, которую они сейчас оставили, была хозяйкой гостиницы, и что в ее доме было убийство, он невольно вспомнил воздействие, которое произвела на миссис Рук надпись на медальоне.

Подобная реакция возбудила в его душе подозрение. Оно побуждало узнать, которого числа случилось это убийство, и каким образом умер мистер Браун.

Судя по всему, день смерти мистера Брауна, отмеченный на медальоне, и преступление, сделанное в гостинице, настолько приближались одно к другому, что оправдывали дальнейшие поиски.

— Мы должны довольствоваться догадками, полагаясь на случайную возможность узнать истину, — продолжал Моррис, осторожно приближаясь к цели, которую имел в виду. — Я приведу пример, если вы желаете. Предположим, что эта женщина сделала каким-нибудь образом вред вашему отцу. Справедливо ли я заключаю, что по своему характеру он был способен простить сделанный ему вред?

— Совершенно справедливо!

— В таком случае его смерть могла поставить миссис Рук в недвусмысленное положение — возможно, она боится, что от нее могут потребовать отчета те, кому дорога его память. Я говорю об оставшихся в живых членах его семейства.

— Нас только двое, мистер Моррис, — тетушка и я.

— А его душеприказчики?

— Тетушка была его единственной душеприказчицей.

— Сестра вашего отца, я полагаю?

— Да.

— Он, может быть, оставил ей инструкции, которые могут быть чрезвычайно полезны нам.