Три Царя - Игорь Маревский

что они напомнили о себе именно сейчас. Он мысленно ответил на незаданный вопрос Сырника и отбросил неприятный опыт в сторону.

Свежий лесной воздух прогнал прочь неприятное послевкусие от приступа, а показавшийся на горизонте Большой Тракт, указывал нужное направление. Они успели отойти от Велпоса на достаточное расстояние, хотя за спиной все ещё виднелись шпили, как некие, своего рода, ориентиры. Им придётся пересечь еще немало земель, прежде чем они и вовсе скроются с виду.

Было приятно покинуть хоть и шикарные, но всё же душные для человека стены полиса. Он не мог подолгу оставаться внутри, так как стены, казалось, давили на него своими размерами. Только оказавшись за ними, он мог глубоко дышать, а плечи сами расправлялись. Сырник напротив, не находил ничего удушающего в полисовских удобствах, но и сам был не против путешествий.

Они шли организованным строем. Балдур был посередине, а по его бокам уверенно шагали две воительницы. Взгляд Дэйны не изменился с самого того момента, как они оставили Велпос позади. Она внимательно оглядывала каждую травинку, и, думалось, вовсе не моргала.

Мира вела себя менее напряженно, так как меридинка больше надеялась на своё духовное чутье, нежели зрение или слух. Балдур поймал себя на мысли, что в который раз пытается представить, какого это, видеть мир сердцем. Ему казалось, что если по воле богов, ему удаться обрести эту способность, то от внезапного всплеска ощущений, его разум попросту сгорит. Он слышал истории от тех, что были слепы или глухи с рождения. Слышали рассказы и о том, какого это впервые видеть краски мира и слышать его пение. Эмоции рассказчиков передавались быстрым дыханием и порой слезами, но даже такой дефект не мог сравниться с его. Какого это всю жизнь ни слышать, ни видеть, не чувствовать вкусов и не дышать. Быть запертым в маленькой коробочке, в которую не проникает ни капли света. Что произойдет с разумом, если внезапно лишиться его оков, и полной грудью, впервые вдохнуть мир. Это была сладкая мечта, которую он хранил и оберегал, поэтому позволял себе наслаждаться ей лишь иногда. Нет, Балдур не питал иллюзий о собственном бытие, и не стеснялся своего происхождения. Однако он всё же оставался человеком, и изредка всё же позволял себе помечтать.

Он настолько задумался, в очередной раз прогоняя в голове отточенный до безупречности вихрь мыслей, как не заметил на себе взгляд Миры. Она смотрела на него, слегка улыбаясь, а глаза женщины игриво сверкали. Она выглядела так, словно заметила на лице человека предательскую кляксу или торчащий из носа волосок. Балдур сам того не понимая, потянулся рукой к лицу, как вдруг на пол пути отдернул её прочь. Женщина улыбнулась, и его глаза устремились вперед.

Сырник, как обычно, сидевший на левом плече человека, бегал взглядом между ними двумя, пытаясь найти источник её улыбки. Балдур почувствовал, что поставил себя в неловкое положение и сосредоточился на пути, хоть они и не отошли слишком далеко для настоящей угрозы.

Словно в подтверждение этому, потемнело, и лишь через мгновение стервятник понял, что не солнце скрылось, а перед ним появилась дева со щитом. Запоздалый свист раздался одновременно с металлическим клацаньем. Рука человека инстинктивно легла на рукоять оружия, а Сырник прижав уши, оскалил тоненькие зубки.

— Мира! — выкрикнула Дэйна.

— Вижу, — коротко ответила она, и в её руках оказалась обоюдоострая глефа. — Защити Стервятника! — выкрикнула она, и взмахнула оружием в воздухе.

С кончика одного из клинков сорвалась быстрая искра и затерялась среди деревьев. Просвистели новые стрелы, но только уже с других направлений. Удивительно, что они словно огибали меридинку, стремясь к плоти человека, но Дэйна с легкостью блокировала каждую из них. Балдур отщелкнул застежку, но полувеликинша кивком дала понять, что всё под контролем, и револьвер остался в кобуре.

Мира взмахнула глефой вновь и вновь. Искры затанцевали меж сосен, стрельба прекратилась на пару мгновений, прежде чем показались сами нападавшие. Они устали от бездействия или попросту осознали, что в дальнем бою у них нет преимущества. Первое, что успел заметить Балдур, это невысокий рост нападающих.

Они были настолько обвешены листвой, что больше напоминали квадратные кустики, с пиками и мечами. Если бы они были глубоко в чаще или у границ Трилесья, он бы поставил на осинников, или боровичков. Балдур решил оставить свои размышления в стороне, тем более они приближались с завистной скоростью для их роста.

Большинство из них, приближалось к Мире, что направилась им навстречу, однако под ногами у Дэйны оказалось сразу несколько нападавших. Как они подобрались так быстро, оставалось загадкой, но благодаря своему росту и своей юркости, один из них, забрался на щит воительницы, и перепрыгнул через её голову.

Балдур не нуждался в полнейшей защите, и Дэйна это знала. Стервятник снял с прикрепленному к дулу револьвера нож, и поймав одной рукой нападающего, приставил клинок к его горлу.

Внезапно его васильковые глаза широко раскрылись от удивления, а Сырник, что был готов вцепиться когтями в горло разбойника, звонко выругался матом.

Совсем юные глазки выглядывали из-под прикрывающего до бровей куста. Измазанное в саже и грязи лицо, корчилась от боли и страха, а беззубый рот широко раскрылся в страхе перед смертью.

— Паскуда, это дети! Дети! — прокричал, что есть сил Балдур, и резко почувствовал боль в правом боку.

Маленький кинжальчик был настолько туп, что не смог даже пронзить ткань его плаща. Человек тут же отшвырнул наглеца в сторону, и вновь прокричал:

— Дети! Дети!

Когда Мира услышала эти слова, она уже сама сложила картину происходящего. Разбойники обладали настолько низким духовным присутствием, что фактически могли и сами являть собой кустарники. Подобный уровень мог быть только у необученных взрослых или детей. Мира на мгновение остановилась, как внезапно со стороны на неё запрыгнул разбойник с сетью.

Меридинка наметила свой удар, выстав ногу перед собой так, что нападающий прошел по касательной и плюхнулся на землю. Женщина посмотрела на него, едва успев отвернуться, как на её щеку, приземлилось нечто мокрое и теплое.

Мира резко обернулась, но маленький разбойник уже скрылся с виду. Лицо женщины обрело оттенки гнева. Она утёрла противный плевок листом, и сразу после на кончике клинка её глефы вновь заискрилась молния. Меридинка видела убегающего, как он теряет по пути штаны и мчится прочь. Мира прищурила глаза и крепко сжала губы, как вдруг раздался могучий голос.

— А ну прекратили, паскуды малолетние!

Все внезапно остановились, неосознанно приков свои