Три Царя - Игорь Маревский

земель на востоке. Волосы Дэйны, представляли собой толстые прутья из крепких и эластичных хрящей. Они были собраны в единственную золотую косу, которая женственно спускалась по правому плечу до самой груди, а кончике её был повязан небольшой традиционный Бролиский платок.

Дэйна обладала проникающим и угрожающим взглядом, всё благодаря цвету её глаз цвета индиго и небольшой морщинке на переносице. Балдур знал, что она появляется лишь в тот момент, когда воительница недовольна.

Тело женщины защищал плотный кожаный доспех с двумя стальными оплечьями и небольшими пластинами на спине и на животе. С талии, прикрывая плотные и тёмные штаны, опускался до колен кусок ткани, напоминающий набедренную повязку. Выполненная из тонкой кожи, на ней виднелось изображение двух гарцующих крылатых коней, а под ними множество рун, восславляющих её богов.

Балдур взглянул на кулон, что, как и у Миры, покоился на груди женщины. Он не был удивлен, когда обнаружил едва заметные сколотые края. Дэйна имела полное право на это, да и Балдур никогда не был настолько тщеславен. Он заметил, что она на спине носила всё тот же старый и округлый щит, под которым покоились ножны для её клинка.

— Балдур, — так же холодно ответила она ему, как он и ожидал.

— Что здесь происходит, и где он? Наш «Мастер Одного Заклинания», — спросила Мира, подойдя к деве в доспехах.

— Он уже на первой точке, встретит нас там. Я пыталась разобраться с происходящим, но со мной отказываются говорить, даже когда я предъявила знак коллегии. Здравствуй, Сырник, рада тебя видеть. Я всё думала, составишь ли ты нам компанию в этом походе.

— И я рад тебя видеть, Дэйна, — улыбнулся в ответ аури. — Конечно, я не пропущу это воссоединение, тем более, куда он без меня.

— Действительно, никто уже не представляет тебя, без сопровождающего Красного стервятника, — ухмыльнулась воительница.

Балдур взглянул на отряд дозора, которые пытались успокоить разъяренную толпу, и увидел знакомое лицо. Он улыбнулся и повернувшись обратно, сказал:

— Чтоб мне провалиться, сегодня на смене Сухостой? Я поговорю с ним.

Он был рад разрезать начинающую натягиваться между ним и Дэйной нить неудобства, и тут же направился в сторону ворот.

— Ага, никакой неловкости, — прошептал ему на ухо Сырник, сидевший на его правом плече.

Мужчина подошел к воротам, бесцеремонно расталкивая гневных жителей в разные стороны. Знакомый ему охранник с бледным видом и заметными кругами под глазами, пытался успокоить присутствующих, попутно вытирая выступившую испарину.

— День добрый, — отсалютовал сборщик.

— Балдур? Какой в бездну всем богам он добрый? Оглянись вокруг, я выгляжу добрым? Или день прям доброту изливает из задницы своей? Эй! Я кому сказал не толкаться! Не мешайте органам работать, а то оформлю за препятствие, кому сказано! Ты посмотри, что творят?!

— Так что случилось-то?

— Нет уж, извините, — внезапно раздался голос одного из Меридинцев. — Мы здесь ждем ответов уже битый час от господ служащих. Так что извольте не нарушать порядок очереди, и встаньте в конец, как и полагается по правилам общественного тона.

— Что случилось, знал бы я?! Поступил приказ закрыть ворота и никого не впускать, и не выпускать. Передали доклад об угрозе тридцать восемь.

— Тридцать… что? — удивился Балдур. — Это же возможная атака извне, только не говори мне, что к Велпосу подошли звери. Да тут, верст за пять наставлено столько ловушек, что даже комар дважды подумает, перед тем как пищать.

— Да заткнулись все! Монстров! Монстров! Достал ты Балдур со своими выражениями, называй всё своими именами. Сказал же! Не знаю я, приказ поступил, вот и выполняю.

— Я еще раз прошу прощения, но вы категорически отказываетесь вести как благоразумный и воспитанный житель полиса. Я вынужден настоять на своём, в случае вашего отказа мне придется применить силу! — вновь прервал их меридинец.

— Да заткнись ты во имя Рода! — не выдержал охранник. — Слушай, Балдур, ты мужик вроде нормальный, много чего знаешь об этих тварях, может давай я тебя пропущу, а ты там всё сделаешь, а? Решишь скажем так ситуацию, я в долгу не останусь.

— Я не мясник, ты меня путаешь с другими. Нет уж, давай, связывайся со своим начальством, скажи народ тут начинает пятки тебе грызть, скоро подниматься выше станут. У меня заказ новый, выйти хотелось бы до темноты. На такой случай должны среагировать системы, местные органы, почему всё так тихо?

— Я всё же настаиваю, чтобы вы…

— Заткнись! — выкрикнул Сухостой

— Пустите меня, я со своими двумя верными спутниками избавлю вас от этой угрозы.

Они повернулись и увидели перед собой человека крепкого телосложения с бритой головой. Он стоял и пристально смотрел на Сухостоя, который изнывал от ярости и непрекращающегося дождя из пота.

— А вот и твоё решение проблемы, — ухмыльнулся сборщик. — Шепик Пастуш.

Позади мужчины стояло двое его спутников, один человек и другой полу-великан. Он с абсолютно мёртвым выражением лица смотрел на командира.

— Балдур Красный Стервятник, у богов интересное чувство юмора, ведь ты всё еще жив, как и твоё отродье на плече. Монстры так бушуют именно из-за таких, как ты, любителей полумер. Их надобно истреблять, чтобы жителям простым могло житься легче, так гласит великая книга…

Шепик не успел договорить, как Балдур вставил:

— Так вперед, кто тебя держит?! Сухой, слушай мне сейчас не до шуток, я действительно спешу, так что выпусти его, пускай порезвится.

— Выпущу, только сначала спрошу. Господин Пастуш, в чём подвох?

— Никакого подвоха, я, как и этот прокаженный так же намереваюсь выйти из полиса для выполнения своей миссии, и, если в ходе у меня получится помочь обычным жителям и своей стране, так тому и быть. В конце концов это мой долг как…

Охранник раскрыл глаза от удивления, и вновь утерев испарину спросил Балдура:

— А такое разве бывает?

— В их цеху все такие, не обращай внимания. Выпускай его.

Мужчина, бубня себе под нос нечто неразборчивое отошел к своим коллегам, и вскоре вернулся. Он коротко кивнул Шепику и затем сказал:

— Так и быть, выпускаю вас, только сначала предъявите знак вашего ордена, я вас зарегистрирую. Еще нужны ваши имена, и ваших спутников.

Воин стоял смирно, он не произнес ни слова, лишь смотрел на охранника, терпение которого начинало спешно сдаваться. Казалось, что он пытался подобрать нужные слова, однако