Хрустальная туфелька - Рут Валентайн

– То же самое я могу сказать о Нэнси.

Джоан заметила, что Андерс собрался возразить ей, но он сдержался, позволив ей помнить Нэнси такой, какой Джоан хотелось оставить ее в своей памяти.

Его присутствие уже не пугало Джоан, а приносило странное успокоение.

– Я вспоминала о том времени, когда мы были маленькими, как хорошо мы играли вместе, как она заставляла меня смеяться. Она всегда была такой озорной… – Джоан замолкла, почувствовав, как к горлу подступили рыдания. – Не могу поверить, что ее больше нет.

Андерс обнял ее и привлек к себе. В данную минуту он был для Джоан надежной гаванью, в которой она могла укрыться от болезненных воспоминаний.

– Не сдерживай себя, Джоан, расслабься. Сейчас не время проявлять силу воли.

О, как ей хотелось уткнуться лицом в подушку и дать волю накопившимся слезам! Проявление Андерсом нежности вернуло Джоан к той ночи, которую они провели вместе. Тогда чувства и эмоции взяли верх над благоразумием. Но сейчас она была благодарна Андерсу да то, что он пришел в ее спальню и сказал, что ему тоже больно.

Однако выплакать сейчас свою боль Джоан не могла, поэтому, ища у Андерса поддержки, она прижалась к нему еще крепче. Горе сметает все моральные ограничения, а одиночество – все существующие правила поведения, и Джоан тоже не хотела быть сегодня ночью одна. Она понимала, что Андерсом владеют сейчас такие же чувства. Она не хотела выключать свет и снова погружаться в пугающее сумеречное состояние.

Вскоре Джоан почувствовала, что ласки Андерса стали более настойчивыми, они уже были не успокаивающими, а требовательными. Его ищущие губы скользили по ее лицу. Джоан предпочитала утонуть в его поцелуе, чем провести эту ночь наедине со своими невеселыми мыслями. Гораздо приятнее искать утешение в ласках Андерса, чем терзаться тяжелыми воспоминаниями.

Она осознавала, что потом пожалеет об этом, что будет корить себя за безрассудство, но она искала забвения, целительного успокоения, которое ей мог дать только Андерс. И, когда его язык скользнул между ее полуоткрытыми губами, а рука обхватила грудь сквозь тонкий хлопок мужской сорочки, Джоан поняла, что Андерс тоже хочет забыться.

Выгнувшись ему навстречу, она обвила его талию ногами. Андерс нетерпеливым движением снял с себя трусы, и Джоан ощутила, как ей в бедро толкнулся твердый мужской орган. Жаркие губы Андерса скользили по ее животу. Джоан подняла руки, и он быстро снял с нее сорочку, затем уложил ее на спину и раздвинул ей ноги.

Джоан смотрела на него как зачарованная. Андерс опустился на колени и навис над ней. Глядя на его эрекцию, она испытывала одновременно страх, приятное возбуждение и ожидание чего-то неизвестного. Вид распаленного желанием мужчины пьянил больше, чем любое вино. Бешеное биение пульса отдавалось у Джоан в ушах, горло стянуло сухостью. Ощутив острую и в то же время мучительно приятную боль, она вскрикнула. Ее ноги снова обхватили его за талию, Джоан притянула Андерса ближе к себе, стараясь погрузить его в себя как можно глубже.

Андерс двигался внутри нее, и Джоан ощущала на своем плече его горячее прерывистое дыхание. Мышцы его тела резко сжимались при каждом прикосновении ее пальцев. Все мысли и чувства Джоан были сконцентрированы на Андерсе – на его коже, запахе, на соленом, опьяняющем вкусе его тела. Она слышала, как ее собственное дыхание становилось все более прерывистым и громким, чувствовала, как вздымается и опускается ее грудь.

Джоан ощущала, как с каждым толчком его плоть увеличивается внутри нее; дыхание Андерса участилось, из широкой груди вырывался приглушенный стон. Джоан вцепилась пальцами в его напряженные ягодицы, когда они одновременно излили свою влагу. Она услышала, как он прошептал ее имя, но это донеслось до нее словно издалека.

Они нашли убежище для своих эмоций, которое искали, и Джоан вдруг поняла, что была нужна Андерсу, что этот эмоциональный разряд был не только прекрасным, но и необходимым для них обоих.

Потом, когда их дыхание пришло в норму и они, умиротворенные, лежали в объятиях друг друга, Андерс протянул руку и выключил свет. Но Джоан уже не боялась темноты. Рядом с Андерсом ей был не страшен сам черт.

Она уже проснулась, но еще не открыла глаза, и в этот короткий миг ей казалось, что все в ее жизни хорошо. Но, когда сознание полностью пробудилось от сна, Джоан овладело жуткое ощущение чего-то непонятного, и она напрягла память, чтобы сообразить, в чем дело. Когда она открыла глаза и увидела, где находится, в мозгу у нее яркой вспышкой озарились трагические события минувшего дня.

Погибла сестра.

– Вот, выпей.

Андерс поставил на тумбочку чашку с дымящимся кофе. Натянув простыню до подбородка, Джоан села и с удовольствием сделала первый глоток ароматного напитка. Одновременно она пыталась разобраться в том, что здесь произошло. Состояние похмелья было ей незнакомо, но, если верить описаниям Нэнси, Джоан была близка к нему, если, еще не выпив первую чашку кофе, думала уже о второй. Ее взгляд упал на скомканную белую сорочку, которую ей одолжил Андерс, она валялась на полу. Рядом с сорочкой лежали его трусы – напоминание о бурно проведенной ночи. Правда, Джоан и так все прекрасно помнила. При других обстоятельствах мысль о близости с Андерсом вызвала бы у нее восторг, но сегодня было не до этого. Гибель сестры вытеснила все остальное.

– Только что звонил мой отец. Они с Эллис приедут завтра.

Джоан бросила на него взгляд, и по его лицу поняла, что Андерс уже выбросил из головы то, что произошло между ними ночью.

– Я думала, они приедут прямо на похороны.

– Они торопятся из-за Джойс. По крайней мере, отец так сказал.

Джойс! Джоан охватило чувство вины. Она даже ни разу не вспомнила о племяннице с тех пор, как открыла глаза.

– Я должна позвонить…

– Я уже сделал это, – перебил ее Андерс. – Малышка получила больше ушибов, чем врачи предполагали вначале, поэтому они хотят оставить ее в больнице еще на несколько дней. Чувствует она себя хорошо, – добавил он, увидев испуг на лице Джоан. – Ее лечащий врач заверил меня, что оснований для беспокойства нет, это просто мера предосторожности. У меня есть подозрение, что Эллис звонила в больницу. Боюсь, что битва за малышку уже набирает обороты. Нам действительно надо поговорить, Джоан, – добавил он после длительной паузы.

Но она не желала говорить на эту тему, хотя и понимала, что это необходимо. Нужно все расставить по своим местам, а времени для этого очень мало.

– Завтра утром они будут здесь, – сказал Андерс. – Договориться с ними по-хорошему нам не удастся. Эллис ни за что не отдаст девочку, но если мы с тобой выступим единым фронтом при разговоре с социальными работниками, то хотя бы помешаем Эллис забрать Джойс из больницы.

– Она не имеет права, – тут же заявила Джоан. – По крови она ей никто.

– Но мой отец ее законный дед, – напомнил Андерс. – А он сделает то, что ему скажет Эллис. В этом можешь не сомневаться.