Идеальный герой - Денис Кузьминов

уже началось. Одно за другим чувства подвели Яна. Легкий ветерок, треплющий его волосы перестал холодить кожу. Грязь под босыми ногами уже не казалась липкой. Ладони не скользили по мокрой насыпи затопленного рисового поля. Стихло щебетание птиц, плеск карпов в воде, жужжание насекомых. Звуки приглушились. Пропал горький привкус рвоты на языке. Нос не улавливать сладкий аромат цветов и свежий запах влажной земли. Яркие цвета потускнели. Четкие линии размылись. Весь мир стал отдалятся. Если раньше зрение казалось панорамным окном, сейчас оба глаза обратились узкими бойницами. С каждым мигом прорехи сужались, а сознание Яна погружалось в непроглядную тьму.

Хоу И уселся на мокрую траву, подобрал под себя ноги. Когда же он закрыл глаза — погас последний маяк, связывающий Яна с миром живых. Вернуть себе свет оказалось непосильной задачей. Собственное тело обратилось холодной и темной гробницей для него. Блуждая по коридорам на ощупь, парень окончательно сбился с пути.

Ян не собирался сдаваться, внутри него всё ещё теплилась надежда. Даже если весь мир померк, она оставалась ярким лучиком — путеводной звездой. Неизвестно, сколько прошло времени, пока он бродил в поисках выхода. Судьба привела его в большой затопленный зал. Вода доходила ему до колена. Внутри, на каменном постаменте, стояла металлическая чаша, где горел тусклый огонь. Свет скупо освещал просторное помещение, отражаясь от воды на стены, потолок же пропадал где-то во тьме.

Рядом с чашей стоял Хоу И в обличии двойника. Он наклонился, зачерпнул немного красной жидкости: теперь Яну стало понятно, что это не вода. Затем прыснул ею на огонь. Пламя разгорелось пуще прежнего, его желто-красные языки устремились к потолку. Полумрак был развеян.

— Вижу, тебя обучали. Развитая мускулатура, гибкость, быстрая реакция, — нарушил молчание Хоу И. Его слова эхом разносились по залу, — только тренировки позволят получить сильное тело, а ежедневная работа в поле лишь ослабит его.

— Верни мне тело! — Ян подошел ближе, ноги с трудом преодолевали тяжесть алой жидкости.

— Средоточие мудрости, духа и жизни. К ним можно обратиться во время медитации, чтобы зачерпнуть энергии. Сейчас мы у средоточия жизни, вот здесь, — он указал пальцем себе на пупок, — у этого тела большой потенциал. Всё тут заполнено изначальной сущностью.

Ян бросил взгляд себе под ноги — неужели эта кровавая дрянь и есть изначальная сущность? Учитель рассказывал о ней. Каждый человек получает её при рождении, с годами она тратится. С последней каплей заканчивается и сама жизнь.

— Я сжёг несколько дней. Прежние раны и усталость теперь не помеха, — продолжал охотник.

Когда Ян оказался вплотную у постамента, ему открылась пугающая деталь: камень был покрыт трещинами. Почему-то это зрелище заставило его отшатнуться, словно перед ним — гниющая рана.

— Почему здесь трещины? — спросил он, найдя в себе смелость прикоснуться к камню.

— Какая жалость. С этим телом мне не вернуть прежние силы. Нарушен баланс Инь-Ян, — Хоу И ответил тихо, будто рассуждал вслух.

— Что это значит? — Яну оставалось только обойти каменный постамент, приблизиться к охотнику.

— Пора возвращаться.

Зал пропал. Ян снова смог увидеть, что творится вне его тела. Сейчас Хоу И опять вглядывался в водную гладь, изучая украденное им лицо. Кое-что изменилось. Цвет глаз из зеленых стал красным. Как тогда во сне.

«Алые глаза могут выдать меня. Это цена за технику перерождения?» — подумал Хоу И.

Позади раздался голос Тайцзи. Он спокойно разглагольствовал о погоде, о жестких тренировках учителя — всё как обычно. Затем друг подошел поближе и полушепотом обратился к Яну, не догадываясь, что перед ним самозванец.

— Слушай… Тут такое дело. Вечером, когда дяди Мо будет запускать фейерверки. Мы втроем: ты, я и сестрица Инь… Пойдем на холм. Тот самый. Можешь оставить нас наедине? Придумай какой-нибудь предлог, у тебя же всегда куча дел. В конце концов, я спас тебе жизнь сегодня! Разве это не стоит одного маленького одолжения?! — его голос приближался. — Эй, ты чего, уснул что ли?

Когда охотник развернулся и посмотрел на Тайцзи, он видел в нём лишь добычу. Ян сразу же попытался отделить чувства и эмоции Хоу И от собственных. Иначе безжалостный рубиноокий взгляд грозил заменить его собственное отношение к другу.

Тайцзи склонил голову набок, сощурил глаза, будто не веря им.

— Ну и краснющие у тебя глазища! — крикнул он. — Советую поспать под открытым небом, лунный хоровод убаюкивает на раз-два. Покажу тебе одно местечко, там такой вид открывается… Только, сначала сестренку Инь туда свожу. Без обид! Уже несколько сезонов, думаю, как бы к ней подойти.

Хоу И сорвался с места. Настолько быстро, насколько позволило новообретённое тело. Его пальцы сомкнулись на горле Тайцзи. Охотник ещё раз заглянул тому в глаза.

— Оборотень, — прохрипел названный брат.

— Иногда добыча слишком глупа, чтобы бежать, — ровным голосом произнес Хоу И, пока Тайцзи пытался вырваться из его хватки.

Он обеими руками схватился за предплечье Яна, подпрыгнул и ударил ногами в живот. От такого пинка тело должно было отбросить, но оно даже не пошатнулось. Как многолетний дуб, корнями уходящий в землю.

— Странный новый мир, — говорил Хоу И, совсем не сбив дыхание, — ты бранишь меня оборотнем из-за алых глаз или в тебе говорит страх? Можешь не отвечать — впереди ещё много добычи. В награду за спасение — я поведаю от чьих рук тебе суждено погибнуть. Знай же, что тебя убил Посленебесный, Разящий без промаха, Сильнейший воин пяти земель и пяти небес Хоу И. Теперь — умри!

Ян пытался разжать руку, но теперь он не был хозяином собственного тела. Никакие мысленные команды не помогали убрать пальцы с горла Тайцзи. Тому становилось хуже: лицо побледнело, изо рта доносились хрипы, зрачки почти закатились. Просто наблюдать как его лучший друг умирает — Ян не хотел. Он пробовал снова и снова, пока не решил зайти с другой стороны.

Раз тело забыло Яна, нужно напомнить ему об обещании. Закрыв внутренний взор, он стал считать в обратном порядке, окунувшись в воспоминания. Жизнь пошла в обратную сторону. Вновь наступило сегодняшнее утро. У него в руках лежал разорванный пополам кусок бумаги с иероглифом «жизнь», где судьба отделена от рождения.

Четыре года обернулись назад. В деревне прошла хворь. Трое детей стояли около накрытых покрывалом тел, видны был только волосы мертвецов. Пахло воскуренными благовониями. Мелкий Тайцзи плакал, в руках он держал колотушку и деревянное било, постукивая в него. Инь глядела волком. Ей доверили возжигать жертвенный лист бумаги. Она не отпускала горящую бумагу до тех пор, пока пламя не ужалило её за пальцы.

— Простите нас, — обратился