Когда жизнь подкидывает тебе лимоны - Фиона Гибсон

— Я могу показать Милли свой гардероб? — спрашивает Иззи, как только обед подходит к концу. Она обожает наряжаться.

— Ну конечно, — говорю я, а у самой сердце трепещет от радости, когда они вместе убегают.

Спенсер берет из миски еще чипсов.

— Все было замечательно, мама. Ты делаешь лучшие омлеты в мире.

— Это верно, — подает голос Энди. — Я все время говорю ей об этом.

— Сколько похвалы, — замечаю я, когда мы принимаемся убирать со стола, — она того и гляди ударит мне в голову.

— Даже по прошествии стольких лет, — с усмешкой обращается Энди к сыну, — она не хочет рассказать мне свой секрет.

— Если скажу, тебя придется убить, — говорю я.

Он хохочет и обнимает меня рукой за талию, а я замечаю на лице у Спенсера выражение облегчения, точно он думает: «Ну, значит, у них все в порядке».

Иззи прибегает на кухню в ярком наряде, который девочки придумали вместе: желтый топ, красные брючки, боа из ядовито-зеленых перьев и максимальное количество безделушек, которое может нацепить на себя семилетняя девочка.

— Значит, Милли можно помогать тебе с выбором одежды, а маме нельзя? — подтруниваю я над ней, одновременно фотографируя ее на телефон.

— Да, потому что Милли разбирается в моде, — хихикает она.

— Пенни тоже разбирается, но ты и ей не разрешаешь выбирать наряды.

Иззи лукаво усмехается.

— Пенни сказала плохое слово на букву «х», — объявляет она, а Спенсер делает вид, что глубоко шокирован.

— Да ты что? Это возмутительно! А из-за чего?

— Из-за чего, мама? — Иззи смотрит на меня. — Она не хотела посыпать суп сыром?

— Боже мой, Иззи, это было несколько недель назад…

Разумеется, дети никогда не забывают, когда взрослые делают что-то неправильное. Они складывают это на полочку, снабдив соответствующей ссылкой, а потом достают оттуда с неописуемым восторгом.

— А что, разве в суп кладут сыр? — размышляет Спенсер, когда я рассказываю ему эту историю.

— Разумеется! — восклицаю я с притворным негодованием. — Сыр в томатном супе обязателен.

— Это ретрорецепт, — добавляет Энди, — но все именно так. Стоит попробовать, Спенсер. Только брать нужно дешевый чеддер…

— Спасибо за подсказку, папа, — он усмехается и поворачивается ко мне: — Как поживает дражайшая Пенни?

— У нее все отлично.

— Все еще встречается с музыкантом на лодке?

Он имеет в виду Хэмиша, у которого бархатные пиджаки, галстуки, грива седых волос и особая манера «подавать голос» (то есть он всегда говорит так, точно выступает перед публикой).

— По его словам, он композитор, — с улыбкой говорю я, — да, встречается, но насколько это серьезно, я не знаю…

— Он ведь гораздо моложе ее? — спрашивает Энди.

Меня удивляет, что он в курсе. До истории с Эстелл мои подруги никогда его не интересовали.

— Да, думаю, ему немногим за шестьдесят.

— Совсем старенький, — выдает Иззи.

— Все относительно, — важно замечает Спенсер, похлопывая ее по руке, а потом поворачивается ко мне: — Передавай ей от меня привет.

Спенсер с Милли собираются уезжать, а я стараюсь скрыть свое разочарование из-за того, что они не остаются на ночь. Но концерт в Эдинбурге — это чертовски заманчиво, и они, со всеми распрощавшись и расцеловавшись, отчаливают.

— Славно посидели, да? — говорю я.

— Да, — кивает Энди, который вдруг как-то сдувается.

— Жаль, что они пробыли так мало.

— Мне тоже.

Он вытирает стол и оглядывает кухню, точно раздумывая, что еще надо сделать. Иззи скрывается в своей комнате.

— Но здорово, что у него своя полноценная жизнь, — замечаю я. — Я им горжусь, а ты?

Энди откашливается.

— Да, конечно, я тоже.

Его голос звучит как-то странно, точно ему особенно жаль, что Спенсер уехал, но я не могу понять почему. Да, визит был коротким, но это обычное дело. Мы привыкли к тому, что он объявляется, ставит всех на уши и исчезает, прежде чем мы успеваем понять, что он приезжал.

Энди загружает посудомоечную машину, а я иду наверх сделать ванну для Иззи и поболтать с ней, пока она будет плескаться в мыльных пузырях. Потом у нас по плану чтение — парочка глав из «Твитов», над которыми она всегда хохочет, затем я подтыкаю ей одеяло и целую на ночь.

— Ты была рада повидаться со Спенсером и Милли? — спрашиваю я.

— Да, — радостно улыбается она. — Мне нравится Милли.

— Мне тоже, — я улыбаюсь и пожимаю ее ладошку. — Она замечательная.

— Спенсер любит ее, да?

Внутри меня что-то сжимается.

— Да, конечно. Это видно, разве нет?

— Ага, — кивает она и замолкает. — Они поженятся?

— О, моя дорогая, я не знаю. Поживем — увидим. Но пока они еще слишком молоды для этого.

Я встаю и убираю с ее бледного веснушчатого личика прядь волос.

— Жаль, что у меня нет сестры, — добавляет она.

— Ты имеешь в виду как Милли? Старшей сестры?

Она кивает.

— Но у тебя, солнышко, есть Спенсер. Так что тебе повезло.

Иззи задумывается, и на ее личике появляется серьезное выражение.

— А у тебя никого нет.

— Ты хочешь сказать — ни братьев, ни сестер? — сухо смеюсь я. — Да, ты права, но я не переживаю. Я привыкла, и у меня есть вы. Вы — моя семья. Поэтому мне тоже повезло.

Я направляюсь к дверям, и тут появляется Энди, который тоже пришел пожелать Иззи спокойной ночи. Ничего необычного, размышляю я, глядя, как он обнимает ее. Просто папа пришел пожелать дочке спокойной ночи. Месяц назад я думала, что моему браку конец, но вот они мы, по-прежнему вместе, по-прежнему семья.

И то, что я только что сказала Иззи, — это правда. Мне действительно очень повезло.

Начало суток понедельника, 25 марта

Когда случается ужасное, в голову лезут странные мысли. Они не о важном, а о самом банальном, к примеру: я могла бы найти минутку и объяснить, почему у меня получаются такие хорошие омлеты. Если Энди действительно было бы интересно, я могла бы рассказать о том, как выбрать правильную сковородку (действительно хорошую, с антипригарным покрытием), что масла должно быть немного — достаточно несколько капель — и что сковороду надо раскалить, прежде чем выливать взбитые яйца.

Если Энди и в самом деле было бы интересно, я могла бы поведать о том, что, как только омлет схватится, его нужно сгрести лопаткой в центр, а потом подбрасывать и вращать сковороду, чтобы омлет приготовился как можно быстрее: скорость — вот в чем фишка. Но беда в том, что его интерес пропал.