Как приручить герцогиню - Меган Фрэмптон

Николас встал и огляделся. Впрочем, он и так знал, что здесь есть. Сам выбирал каждую мелочь.

– Извини, я ненадолго тебя оставлю. – Изабелл так и не оторвала глаз от ковра.

Николас вышел в коридор, а оттуда – в свою комнату. Он не желал напоминать супруге, что их комнаты смежные, и между ними есть дверь. Тогда она, вероятно, рухнет на ковер, чтобы было лучше видно.

– Ваша светлость! – воскликнул камердинер, вскочив с кресла, в котором мирно дремал.

– Можешь не вставать, Миллер, – отмахнулся Николас. Он получил Миллера вместе с титулом, поскольку его прежний камердинер неожиданно решил вернуться в деревню. – Я зашел за… вот этим. – И он взял с прикроватного столика газету.

– Я могу разгладить ее, если хотите, ваша светлость.

– Не надо, и так сойдет. Так я возьму ее?

– Конечно, ваша светлость. – Миллер выглядел совершенно сбитым с толку. Судя по всему, от прежнего обладателя титула бедолага получал только жесткие приказы.

Николас похолодел, представив, что этот неотесанный мужлан, прежний герцог, мог провести первую брачную ночь с Изабелл. А потом его охватило бешенство – он вспомнил, как прежний герцог настаивал, чтобы она принадлежала ему.

– Через мой труп, – пробормотал он, выходя из комнаты. Перед дверью в спальню жены он немного помедлил, стараясь придать своему лицу успокаивающее и дружелюбное выражение. Никогда в жизни ему не приходилось успокаивать и проявлять дружелюбие к женщинам в постели, поэтому Николас понадеялся, что не выглядит идиотом.

Он вошел в комнату и убедился, что молодая жена сидит в точности в той же позе, в какой он ее оставил, и смотрит на ковер.

– Изабелл, я кое-что принес. Нам это сегодня пригодится. – Он поморщился, осознавая, что она могла его неправильно понять, и добавил: – Этим мы можем заняться вместе. – Проклятье, опять не то! – Если не возражаешь, пересядь, пожалуйста, в кресло. – Он указал ей на одно из пары кресел, стоящих в углу комнаты у окна.

Изабелл привыкла подчиняться. Она послушно встала и пошла именно к тому креслу, на которое ей указали. Почему-то все шло не так, как говорила ее мать.

Прежде всего, она была не в постели, а именно там, насколько ей было известно, мужчина и женщина вступали в близкие отношения. Кроме того, ее муж был вовсе не похож на похотливое животное, которое, получив от нее все, что ему нужно, могло тут же заснуть.

Вообще-то говоря, она не могла не признать, что он был с ней необычайно добр. Она ждала совсем не этого. Судя по тому, как он смотрел на нее, как расчесывал ее волосы, он намеревался ее соблазнить.

И если бы она не нервничала так сильно… Но ведь у нее так много поводов для волнений! Она совсем не знала будущего мужа, боялась допустить какой-нибудь промах во время церемонии и завтрака, опасалась, что теперь, когда ее нет в родительском доме, отец и мать будут несправедливы к Маргарет. И она впервые в жизни проводит ночь вдали от семьи! Если бы не все это, вероятно, ему бы уже удалось ее соблазнить.

Потому что, откровенно говоря, когда Николас прикоснулся к ней, не как к идолу, которому следовало поклоняться, а как к обычной женщине, нуждающейся во внимании и заботе, ей захотелось узнать о нем больше. Вблизи он выглядел даже лучше, чем издали. Едва заметная золотистая щетина на сильном подбородке, голубые глаза, меняющие цвет от совсем светлого до темно-синего, в зависимости от настроения, сильная шея и трогательно-беззащитное горло, напомнившее ей – как будто об этом нужно было напоминать, – что он, совершенно определенно, мужчина.

И все же он не требовал от нее исполнения супружеских обязанностей. Наоборот, он устроился в кресле напротив нее и развернул газету.

Быть может, ей следовало запастись какой-нибудь литературой для чтения в первую брачную ночь?

– Я об этом еще никому не говорил, – сказал Николас, и его тон вполне можно было назвать нерешительным, даже застенчивым, – но мне очень нравится читать публикуемые в газетах романы с продолжением, особенно те, которые подписаны «Повелительница Тайн». Я подумал, что могу прочитать один из отрывков тебе. Не возражаешь?

Неожиданный поворот.

– Разумеется, ваша… Николас. – Изабелл сложила руки на коленях и внимательно всмотрелась в его лицо. Он ответил мимолетной усмешкой, и она почувствовала – всего лишь на одно короткое мгновение, – что ей хотелось бы узнать, каков он в роли похотливого животного.

– У меня здесь нет начала истории, но суть в следующем: некую леди отец обещал принцу, и у нее не было выбора – пришлось согласиться. – На лице Николаса появилось смущенное выражение, словно он не сразу понял, что сказал.

Изабелл тоже застыла. Сказанное им было слишком близко к реальной ситуации, и он этого тоже не мог не заметить. Девушка понятия не имела, что ее супруг думает об их браке, и она никогда его об этом не спрашивала. Впрочем, какая разница? Даже если он скажет, что не желал его, дело уже сделано. Они женаты, и будут мужем и женой, пока один из них не умрет. Жизнерадостная мысль.

Да и она ни за что бы не осмелилась задать такой вопрос. Она даже не могла сказать матери, что предпочитает тот или иной цвет. Так что спросить почти чужого мужчину, какие он испытывает к ней чувства, у нее бы просто язык не повернулся.

– Впрочем, не будем читать, – сказал Николас и сложил газету. – Мне кажется, в одном из ящиков этого комода должны найтись карты. Мы можем поиграть.

Он встал. Его движения были быстрыми и элегантными. Изабелл уже успела забыть, какой он высокий. На нем был халат, завязанный, но неплотно, из-под которого выглядывала ночная рубашка, доходившая до середины икр. Надо же, какие у него, оказывается, привлекательные щиколотки!

– Вот, – произнес Николас. Он вернулся назад, сел в кресло и подвинул прикроватный столик так, чтобы он оказался между ними. – Я перетасую, а ты сдашь.

– Во что будем играть? – Если не считать игры, в которую они уже играли. Она называлась «Самый странный способ проведения первой брачной ночи».

Николас перебрал карты и вытащил из колоды одну – даму пик.

– Вот, во что будем играть. В «Ведьму». Сдавай.

– Мы будем играть… в «Ведьму»? – Мать не упоминала о карточных играх во время первой брачной ночи. О похотливом животном говорила, о боли и последующем дискомфорте тоже, а о карточных играх нет.

Интересно. Похоже, мать готовила из нее герцогиню, но не для этого герцога.

Возможно, брак – более интригующее мероприятие, чем она предполагала. Изабелл сдала карты и стала внимательно наблюдать, как его длинные пальцы перебирают сдачу, потом она позволила своему взгляду переместиться немного дальше – к раскрытому вороту его ночной рубашки. Она увидела светлые волоски на его груди, и у нее перехватило дыхание. Как будто это она – похотливое животное.

Ей стало трудно дышать, но было еще что-то. Изабелл чувствовала, что желает чего-то… но понятия не имела, чего именно.