Связанные страстью - Элейн Барбьери

Осознав это, Саманта пришла в замешательство. Может, все, что произошло ночью, ей просто-напросто привиделось? Неужели она и вправду позволила Мэтту заниматься с ней любовью, как будто он был ее любовником, а не преступником, которого она собиралась вывести на чистую воду, для чего, собственно, и приехала в Уинстон?

Тем не менее свойственный Мэтту мужской запах все еще витал в комнате, а ее тело сладко ныло от любовных утех, каковой факт наводил на мысль, что они занимались любовью до полного изнеможения.

Еще больше сконфузившись, Саманта покачала головой. Какие уж тут сны… Мэтт обладал ее телом столь нежно, искусно и с такой страстью, что она до сих пор не могла в это поверить. Кроме того, она вдруг осознала, что отвечала на его объятия с ничуть не меньшей страстью.

Все так. Но куда же он подевался?

Минутой позже Саманта припомнила, что она, словно повинуясь какому-то импульсу, неожиданно открыла под утро глаза и увидела в предрассветном сумраке, как он одевается. Впрочем, девушка была так утомлена, что не придала этому значения. Единственное, что она помнила, как хлопнула дверь.

Окончательно избавившись от чар Морфея, Саманта, даже не набросив на себя халат, обыскала вею комнату в надежде обнаружить записку, объяснявшую неожиданное исчезновение Мэтта. Записку она довольно быстро нашла, поскольку Мэтт оставил ее на туалетном столике рядом с зеркалом, и прочла:

«Вчера ночью я получил привилегию, каковой не совсем достоин.

Благодарю тебя. Мэтт».

Саманта стояла нагая посреди комнаты с запиской в руке, отказываясь верить в то, что опять осталась в одиночестве.

Неужели она до сих пор так ничему и не научилась?

Позже она очень тщательно вымылась, словно желая смыть с себя даже само воспоминание о Мэтте. При этом у нее в ушах звучали наставления Тоби, оказавшиеся как никогда к месту.

«Да, ты способна пробудить в; нем интерес к своей особе, но помни, что это не продлится долго»: И еще:

«Мне представляется, что ты не столь уж мудра и всеведуща, как это тебе, возможно» кажется».

Увы, Тоби совершенно прав. Каким-то образом ей удалось убедить себя, что ее чувства к Мэтту способны убрать стоявшие между ними препятствия и недоговоренности и разрешить все проблемы. Именно по этой причине она отдалась ему душой и телом и теперь раскаивалась в этом.

Все еще раскаиваясь в содеянном, Саманта подумала: «Полный провал». А ведь она профессиональный сыскной агент. Что ж, на ошибках учатся. Больше она не повторит подобной оплошности.

Саманта мысленно повторила добытый ею компромат на Мэтта, надеясь в ближайшее время разоблачить его. К наиболее инкриминирующим относились факты его идентификации сотрудниками нескольких ограбленных банков. При этом, как ни странно, у Мэтта всегда оказывалось алиби, подтвержденное другими свидетелями, якобы видевшими его в день того или иного ограбления в совсем другом месте.

В этой связи возникал ряд вопросов.

Не слишком ли она самоуверенна? Не слишком ли много взяла на себя, решив, что умнее Мэтта и сумеет переиграть его?

Почему она сразу не приняла в рассуждение, что Мэтт, грабя банки, отлично умеет разыгрывать невинность и изображать кристально честного человека?

Почему не поговорила с ним серьезно, как намеревалась? Уж не его ли напускная страсть отвратила ее от этого намерения и заставила поверить в то, что он проявляет по отношению к ней отнюдь не сиюминутный интерес?

Когда Саманта оделась, причесалась и привела себя в порядок, у нее уже имелись ответы на все эти вопросы.

Интересно, что Мэтт так и не сказал ей те три заветных слова, которые она мечтала от него услышать. У него просто не хватило духу. Значит, она как минимум не слабее его, а раз так, она возьмется за него по-настоящему. А ошибки… Что ж, их допускают даже опытные агенты.

Успокоившись, Саманта надела свое самое нарядное платье, вышла на улицу и отправилась завтракать. Есть ей не хотелось, но чтобы победить в затеянной игре, требовались силы.

Когда утро окрасило небо в светлые розоватые тона, Мэтт мчался на рысях по едва различимой тропинке в прерии. Поднявшись с постели Саманты с первыми рассветными лучами, он повернулся и всмотрелся в ее лицо. Ночь, проведенную с ней, Мэтт вспоминал с восторгом. Он и сейчас готов был лечь с ней в постель и начать все сначала. Желание обладать ею снедало его.

При всем том его терзали муки совести. Как-никак его невестой считалась Дженни. Он знал ее с детства и даже был с ней обручен, но не стремился обладать ею, хотя любил ее и был ей предан.

Истина, однако, заключалась и в том, что он сразу же положил глаз на Саманту, когда в один прекрасный день вошел в салун «Трейлз-Энд». С осознанием того, что она ему понравилась, пришло и постоянно возраставшее желание физического обладания, которое, похоже, Саманта с ним разделяла. Так что он знал об опасности, которую она для него представляла, чуть ли не с первого дня их встречи. После их противостояния в темной аллее он дал себе зарок избегать ее, и лишь брошенная ею вскользь некая ремарка заставила его через неделю вернуться в салон, чтобы снова увидеться с ней.

Так ли это было на самом деле, он не знал, но постоянно внушал себе эту мысль, пока, как говорится, не попробовал Саманту на вкус. С этого момента все изменилось. Он допустил большую ошибку, полагая, что одноразовая физическая близость уменьшит его влечение к этой женщине. Но оно росло с каждым днем.

И Мэтт решил срочно заняться каким-нибудь делом, Возможно, это поможет ему не думать о Саманте.

Солнце уже высоко стояло в небе, когда Мэтт придержал лошадь на некотором расстоянии от одинокой, хижины, являвшейся целью предпринятого им путешествия. Соскочив с коня и достав из кобуры револьвер, Мэтт стал приближаться к хижине. Со стороны хижина казалась пустой и заброшенной, но за ней помещалось подобие сарая, в котором, судя по доносившимся оттуда звукам, определенно находилась лошадь.

Мэтт глубоко вздохнул. Сейчас или никогда!

Держа оружие наперевес, он ворвался в хижину и остановился как вкопанный, ибо увидел направленный на него револьверный ствол. И что интересно, в него целился человек, похожий как две капли воды на его собственное отражение в зеркале.

Переведя дух, Мэтт опустил оружие и прорычал:

— Такер! Какой же ты сукин сын…

— Да, это я. А что касается сукиного сына, братец, так ты ничуть не лучше меня.

Мэтт некоторое время смотрел в упор на своего брата-близнеца, думая о том, что если бы их безответственная легкомысленная мать забрала с собой не Такера, а его, то сейчас вся полиция штата разыскивала бы Мэтта Стрейта.

Заметив краем глаза, что нацеленный на него ствол тоже опустился, Мэтт двинулся навстречу Такеру Конрою.

Такер остановил на приближавшемся старшем брате холодный оценивающий взгляд. Они были похожи друг на друга как две капли воды, причем до такой степени, что сами подчас отказывались верить в столь разительное сходство. Даже стрижка-ежик по какой-то неведомой причине была у них совершенно одинаковая, не говоря уже об идентичном изгибе темных бровей, нависавших над светлыми глазами, и повторявших друг друга вплоть до мельчайших подробностей чертах лица, линии губ и подбородке. И хотя они зарабатывали себе на жизнь разными способами, да и думали по-разному, отличить их было практически невозможно.