Мужчина для сезона метелей - Вера Копейко

— Все по твоему списку, — добавил он.

Тембр голоса, низкий, с хрипотцой, подтвердил Наде — она не ошиблась. Таким мужской голос становится от избытка тестостерона, где-то прочитала она. А значит, желание бушует.

Но не к ней же, правда? Стало быть, он увидел кого-то.

Надя подъехала к столу, ожидая, когда Николай выложит покупки на зеленую скатерть.

Она уже видела в окно, как он выгружает из машины сумки. Она чувствовала себя девочкой — прежде вот так наблюдала за отцом. Серая «Волга» подкатывала к подъезду, водитель выходил из нее и открывал багажник. Он вытаскивал из темного нутра пакеты, а отец принимал их и смотрел вверх, улыбаясь, уверенный, что дочь наблюдает за ним. Так и было. Надя, упершись коленями в мягкое сиденье стула, подпирала щеки кулаками, за что мать ругала ее — будут морщины раньше времени! Но как интересно следить за отцом. Нагруженный пакетами, он скрывался под козырьком подъезда, Надя тотчас слезала со стула и бежала к двери — открывать.

Сейчас она молча сидела в коляске, ноги укрыты клетчатым пледом такой же расцветки, что и юбка на ней — черно-сине-белым. Она всегда одевалась стильно, дорого и продолжала так же одеваться сейчас. Казалось, эта женщина просто валяет дурака, водит всех за нос — сейчас встанет и пройдется. Легкой, танцующей походкой, какой ходила всегда.

В первые годы болезни Надя замечала, что Николай приоткрывал дверь и смотрел в щелочку — а не ходит ли она на самом деле, когда его нет дома?

— Ты что-то долго, — заметила она, не отрывая глаз от стола, на котором почти не осталось свободного места. — Твой Жеребец снова заартачился? — насмешливо спросила она. — Что на этот раз? Инжектор или…

— Инжектор, — кивнул он. — Похоже, пойло, которое ему залили, разбавлено. А японский желудок требует чистоты продукта.

— Я читала в Интернете, что японские фирмы начали отказывать финнам в гарантийном ремонте. — Она усмехнулась. — Похоже, соотечественники дяди Александра — великие экономы. Не прочь заправиться за границей дешевым бензином.

— Их можно понять, — согласился Николай. — Пока у нас дешевле.

— Но ты говорил, что ездишь на одну и ту же колонку, — напомнила Надя.

— Ага, — согласился Николай. — Только это ничего значит.

— Купи новую машину, — предложила Надя.

— Новую? Но мой «лансер» совсем юноша. — Он засмеялся — в голову пришла дурацкая мысль: может, его Жеребец заартачился, зачихал только потому, что увидел… девушку? Ту, которую он сам увидел.

— Ты… о чем? Смеешься почему? — спросила Надя.

— Погода отличная, настроение тоже. Хочешь, погуляем? — Он повернулся к жене и наткнулся на изучающий взгляд темных глаз.

— Ты сегодня кого-то встретил? — тихо спросила она и с любопытством посмотрела на мужа.

— Угу. — Он отвернулся. — Я сегодня много кого встретил. Тетю Шуру с творогом, посмотри, какой замечательный. — Он вынул из пакета пластиковую баночку.

— Отличный творог. — Надя кивнула, не отрывая взгляда от его рук.

— Тетю Иру с морковкой и помидорами. Как тебе эти? Сказала, что сняла с куста специально, самые отборные. — Николай вынул один и протянул Наде. — Прикинь, какой вес. Я думаю, этот полкило, не меньше.

— Прекрасный образец. А это что? — Она указала на коробку из бледного картона. Она вытянула руку, поморщилась — не достала. Николай поспешно подвинул к ней. — «Яйца… дяди Вани?» — прочитала она. — Ну-ка, ну-ка, в каком же магазине ты их купил? — захохотала она с неожиданным для себя надрывом, который неприятно задел ее. Она — волнуется? Зря, зря. Сама хотела, чтобы это случилось… Чтобы поскорее начать то, что наметила.

Николай недоуменно смотрел то на коробку, то на жену. Он купил эти яйца в супермаркете, не читая названия, только уловив главное — отборные, свежие.

— Дай, дай-ка взглянуть на них. — Она хихикала и царапала пальцами хвостик на крышке. — На что похожи! Фу-фу… — протянула она и захлопнула крышку. — Куриные. Какой обман. — Коробка выпала из рук, будто они ослабели под тяжестью разочарования. — Обман, Сушников, — повторила она, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Сердце билось часто, слишком часто. И поднывало. А ведь больно начинать игру, хотя она все обдумала.

Рано, может быть? Но она договорилась сама с собой — как только заметит, что он кого-то встретил, она сразу… сразу…

Надя приоткрыла глаза и увидела — Николай стоит и смотрит не отрываясь, как желток, похожий на летнее солнце, расплывается по серому, под мраморную крошку, линолеуму. А за ним выползает белок, легким облачком на доселе безмятежном горизонте. Она не успела закрыть глаза, он уловил их блеск под ресницами и прочел безошибочно: Надя уронила коробку нарочно.

Она ждала, как он поступит. Она знала, что, если угадала, если не ошиблась, он не кинется к ней, как сделал бы еще вчера, не обнимет, не станет растирать руки, настолько слабые, что им не удержать коробку с десятком яиц — Господи, да в них во всех не больше шестисот граммов! Но он не двинулся с места, он продолжал смотреть на коробку, которая раскрылась у его ног. Она заметила на светлых брюках, примерно на уровне щиколотки, желтое пятнышко — брызги от разбившегося яйца.

«Яйца дяди Вани из деревни Сосновка», снова прочитала Надя. Шутник придумал надпись или простодушный недоросль?

Надя смотрела на мужа молча, он тоже ничего не говорил, изучая ее лицо.

— Черт с ними, — бросил он наконец. — Придет Мария, скажи, пускай уберет. — Николай развернулся и тремя большими шагами вышел из кухни.

Надя поехала за ним.

Николай стоял возле окна в лоджию. Сквозь распахнутые створки стеклянной стенки просовывал ветки клен, который дорос до пятого этажа давным-давно, когда Надя была еще школьницей. Теперь толстая ветка поселилась в их лоджии. Она попросила отца, чтобы мастера сделали отдельный вход для этой ветки. Мужики долго не могли понять, что от них хотят, но когда поняли, важно закивали и сделали ввод для нее, как для антенны. Эта ветка жила в лоджии круглый год. Сейчас она в полной красе, чуть тронутая желтизной.

Глядя на нее, Надя глубоко вздохнула и сказала себе: все идет так, как она хотела. Прошло время, когда крик «Нет!» рвал душу. Когда вскипало возмущение: «Почему? Почему я?» Она уже научила себя не завидовать здоровым. Поэтому нельзя тратить силы на бесполезную жалость к себе. Главное — точно оценить реальность положения, а оценив, сосредоточиться на чем-то, что позволит жить сегодня, не думая о вчера — его уже нет, и о завтра — может быть, его не будет.

Труднее всего смириться с собственной физической беспомощностью. Но можно, если подойти разумно, не ставить во главу угла всей жизни, а отодвинуть на задний план физические и физиологические неудобства. К ним Надя приспособилась довольно быстро — в магазинах медицинской техники можно купить все, что нужно, причем первоклассное. А Мария, ее сиделка, которую наняли родители, знала свое дело.