Не время для любви - Кларисса Рис

Я всегда думала, что мое отношение к миру настолько стабильно, насколько возможно. Но один короткий спор разделил всю мою жизнь на до и после. Мне начало казаться, что это бесконечная гонка, которой никак не наступит конец. И если однажды мне придется вновь выбирать, что делать, то я, несомненно, выберу себя. Такую простую истину я узнала, спутавшись со Стиверсом. Оказывается, ценить себя выгоднее, чем гнаться за чем-то, у чего нет даже названия.

Благородные порывы, которые могли бы послужить подспорьем, просто чушь! Оттого кружилась голова и хотелось рыдать в голос. Но чем чаще я вспоминала события восьмилетней давности, тем откровеннее презирала Ланвельда и всех, кого раньше считала друзьями. События жизни, бегущие по известному лишь им кругу, расставляли все по местам и добавляли мне трезвости, раз за разом ударяя по голове и заставляя ее работать в правильном режиме. Без них я бы давно потерялась в водовороте бесконечного предательства.

И если бы мне сейчас подарили второй шанс, я бы изменила все к чертям. Ни за какие деньги мира не стала бы помогать Тонсли и пошла бы собственным путем. Стиверс оказался намного лучше, чем о нем думала, а друзья предавали чаще, чем я того ожидала. И если подумать, что еще могло произойти в событиях бесконечного круговорота? Наверное, многое... Нельзя гарантировать счастье, когда даже признаки прошлого грозятся тебя убить и превратить твою жизнь в нескончаемый ад!

«— Не смей меня игнорировать, — сильная рука схватила меня и дернула за угол корпуса. — Я сказал тебе, чтобы ты не смела поступать сюда. Где твои мозги? В заднице, что ли? Или ты на самом деле считаешь, что годишься для этой работы?

— Отвали от меня, — попыталась я высвободить руку. — Это вообще не должно тебя волновать! Я взрослый, самостоятельный человек. Могу делать, что пожелаю, и поступать так, как считаю нужным. Твои посягательства на мою частную жизнь не имеют под собой никаких оснований. Если хочешь кем-то манипулировать, то начинай со своей невестушки, а меня не трогай! Понял, ты, козел?!

— Никогда бы не подумал, что ты столько возомнишь о себе, — зашипел он мне в лицо. — Ты же понимаешь, какую ошибку совершаешь, перейдя мне дорогу?

— Что, опять будешь мне угрожать и пытаться загнать в угол? — вздернула я бровь. — У тебя ничего не выйдет. Я найду способ, как превратить твою жизнь в настоящий ад. Посмеешь ко мне еще раз прикоснуться – и я тебя по судам затаскаю, при этом сделав так, чтобы твоей карьере политика пришел конец. Запомни, Ланвельд, я найду способ воплотить свои слова в реальность, и неважно, каких жертв мне будет это стоить.

— Считаешь себя самой умной девочкой? — издевательски протянул он. — А не боишься нарваться на неприятности? Попытаешься слить все журналистам и пойдешь гулять по кругу, каждый политик и военный в стране будут считать своим долгом нагнуть тебя. Станешь шлюхой или покорно будешь выполнять то, что тебе говорят? Решай, выбор простой.

— И не надейся, — тихо рыкнув, я влепила ему пощечину. — Реально, лучше под Стиверса лягу и заполучу его поддержку, чем стану перед тобой унижаться. Он хотя бы гарантирует анонимность любовницам, пока те сами не начинают об этом орать.

— Он не сможет спасти тебя, он и себя-то не способен защитить, — потер пострадавшую щеку брюнет. — Я найду способ упрятать его в тюрьму вслед за папашей. Так что любовничка твоего хватит ненадолго.

— Завидуешь, что тебе не дала? — выплеснула я ему в лицо весь накопившийся во мне яд. — Отпусти, пока я по-хорошему тебе говорю. Поверь, второй вариант тебе не понравится.

— Ой, попробуй меня напугать, — заржал Ланвельд.

— Насилуют! — заверещала я так, что у самой в ушах зазвенело.

— Заткнись, дура, — резкий удар под дых вышиб весь кислород из легких.

— Что тут происходит? — профессор появился из-за угла. — Ланвельд, немедленно отпустите студентку. Я не ожидал от вас такого поведения. Закрою глаза на первый раз, но на второй поблажки не будет. Получите дисциплинарное и отработку по полной программе. Авгельд, с вами все хорошо?

— Нет, — едва держась на ногах, просипела я.

— Мифильсон, прихватите того блондина и помогите девушке добраться до лазарета, — скомандовал мужчина, — пусть проверит. А вы, Ланвельд, еще даже зачислиться не успели, а уже нарываетесь на взыскание.

— Авгельд, ты чего там, подыхать собралась? — раздражающий голос Стиверса ввинтился в мозг.

— Вот и замечательно, коли ее знаете, будете ответственным лицом, потом отчитаетесь, — скомандовали нам. — А вам, Ланвельд, я советую думать, перед тем как делать. Наша академия воспитывает цвет нации. Людей, которые потом будут стоять на страже родины и защищать ее суверенитет от внешних и внутренних угроз.

— По этой причине вы так легко приняли Стиверса? — заржал Тонсли. — Низковатые у вас стандарты для столь громких слов.

— Помолчал бы ты, Ланвельд, стыдно перед профессором такое говорить, — окрысился держащий меня блондин. — Хотя у тебя же никогда мозгов не было. Ты и Куриаса грязью поливал, а когда тот из-за тебя отравился, даже на похороны не пришел. Тебе же все обязаны. Герцог, лучший из лучших, сын генерала и чудо нации для журнальных сплетен. Откуда там в черепной коробке взяться мозгам?

— Инетер, помолчите, — тихо сказал старший мужчина. — Отнесите девушку в лазарет, потом отчет и как обычно в девять вечера котлы.Надеюсь, вам двоим не стоит напоминать.

— Никак нет, — тут же отрапортовали парни и вытянулись по стойке смирно.

— А вы герой, — сверкнул профессор глазами. — За мной. Все же стоит доложить куратору вашей группы о произошедшем. Это вопиющее нарушение дисциплины. Мало того, что вы и так порочите свой кадетский мундир, так еще посмели напасть на девушку. И я не думаю, что мисс Авгельд сделала вам хоть что-то плохое.

— Зачем ты упомянул профессора? — тихо спросила я у Стиверса, когда они поволокли меня в сторону лазарета.

— Чтобы Ланвельд не отмазался от дисциплинарки, — фыркнул блондин. — это очень хороший и близкий друг моего крестного. Скажем так, он трепетно относится к любым словам о нем. Теперь твоему дружку придется постараться, чтобы вытянуть курс зельеварения и иммуноветицину.

— Но это же два самых главных предмета, — удивилась я, — без них никого не выпустят, это фактически табу.

— Ну, вот и посмотрю, как Ланви будет пытать задобрить Алисена, — прорычал Инетер.

— Мужик-то он неплохой, — сказал подошедший к нам парень с собранными в “хвост” длинными темными волосами. — Но кроме Стиверса, я еще не видел кадетов, к которым он бы столь хорошо относился.

— Еще бы, — скривилась я, — у нас же сам Ужас котлов и поварешек преподавал.