Война упущенных возможностей - Макс Гофман

К сожалению, мои опасения в этой части сбылись. Тем временем опасность охвата с фланга для группы войск Макензена возрастала. Части 1-й австрийской армии лишь очень медленно прибывали на смену германских войск на Висле, и штаб 9-й армии вынужден был принять решение отвести левое крыло назад, на линию Скерневицы – Лович. Ландверный корпус переброшен был в район Новомясто. После этого стало возможно собрать южнее Пилицы 20-й, 11-й и гвардейский резервные корпуса. На новых позициях группа генерала Макензена и ландверный корпус должны были встретить натиск наступавших от Варшавы русских, в то время как названные три корпуса нанесли бы решительный удар на север. Это могло удаться при условии, что положение в тылу этих трех корпусов было бы обеспечено; другими словами, если бы, с одной стороны, австрийские войска, сменившие 11-й армейский и ландверный корпуса, отстояли бы переправы через Вислу, а с другой стороны, главные силы 1-й австрийской армии, находившиеся уже под Ивангородом, оказались бы в состоянии разбить наступавших оттуда русских.

В результате отхода опасность для левого крыла войск Макензена, конечно, не исчезла, так как у русских достаточно было сил для охвата при одновременной фронтальной атаке. Приходилось с этой опасностью мириться, пока существовала еще надежда на то, что австрийским армиям удастся разбить русских на Сане.

Однако надежда эта становилась все слабее. Австрийцам не удалось перейти Сан, напротив, в ночь с 17-го на 18-е число русские со своей стороны форсировали Сан на фронте 4-й австрийской армии.

В ночь с 18-го на 19-е число начал свое отступление Макензен. Отход на новые позиции совершился сравнительно без больших потерь в людях и снаряжении.

25-го и 26-го числа группа войск генерала Макензена, 37-я дивизия и ландверный корпус подверглись яростной атаке на линии Новомясто – Лович. Атаки были отбиты, однако левый фланг генерала Макензена пришлось отогнуть назад. Равным образом командование вынуждено было отвести на южный берег Пилицы сражавшуюся под Новомястом 37-ю дивизию, так как положение ее на северном берегу вздувшейся от дождей реки с единственным в тылу мостом, обстреливаемым русской артиллерией, внушало опасения.

Именно теперь настал момент выполнить наступление в северном направлении войсками, стоявшими к югу от Пилицы. Однако главное условие для этого – безопасность тыла этих войск – отсутствовало. Наступала высказанная мною в разговоре с подполковником Вальдштеттеном вторая возможность: русские большими силами тронулись вперед с позиции у Козениц и Иван-города, – австрийцы атаковали, но потерпели поражение.

При первых же известиях о заминке в продвижении 1-й австрийской армии наш штаб дал приказ гвардейскому резервному корпусу вновь повести атаку у Козениц для поддержки левого крыла 1-й австрийской армии.

27-го числа в час пополудни ко мне позвонил по телефону один офицер нашей службы связи, оставшийся в Радоме с частью телефонного отделения после переезда штаба в Конек. Он доложил: «Я сейчас подслушал приказ по австрийской армии, переданный по этой линии; думаю, что он вас заинтересует. Первая австрийская армия должна немедленно начать отступление, но это не должно быть сообщено гвардейскому резервному корпусу раньше шести часов вечера».

Я, понятно, вышел из себя и, позвонив подполковнику Вальдштеттену, высказался откровенно. Мне удалось добиться того, что, по крайней мере, левофланговая дивизия 1-й австрийской армии была задержана до тех пор, пока нам не удалось с наступлением темноты вывести из сражения гвардейский резервный корпус – сражения, начатого для поддержки 1-й австрийской армии и благоприятно развивавшегося.

В то же время 11-й корпус отправлен был для поддержки генерала Макензена к левому флангу, в район севернее Лодзи.

После неудачи австрийских войск под Ивангородом все положение сделалось непрочным. Надо было считаться с тем, что отступление захватит и стоящие далее к югу части 1-й австрийской армии и что вследствие этого германская 9-я армия совершенно повиснет в воздухе. Необходимо было поэтому отвести 9-ю армию назад и притом на значительное расстояние, чтобы вновь получить необходимую свободу действий.

Австрийские и частью германские писатели утверждали, будто отход 1-й австрийской армии вызван был поражением под Варшавой 9-й германской армии, вынужденной в свою очередь к отходу. Утверждение это, как доказано выше, неправильно.

Причина неуспеха нашего наступления лежит в том, что сражавшимся южнее Вислы австрийским армиям не удалось перейти через Сан и нанести поражение русским, ослабленным необходимой переброской крупных сил для действий против 9-й армии.

Теперь 9-й армии необходимо было так выйти из соприкосновения с русскими, чтобы они не могли ее быстро преследовать.

Как было сказано выше, штаб армии в начале наступления сознавал, что сил 9-й армии не хватит для достижения решительного успеха, если русские обратятся против нее с превосходными силами. Уже во время наступления были поэтому сделаны приготовления для приведения в негодность железнодорожных и шоссейных путей, на случай если бы 9-я армия потерпела неудачу и вынуждена была бы отступить.

Теперь эти предусмотренные разрушения были выполнены при отступлении самым энергичным образом.

Само по себе отступление, начатое 27-го числа, протекало в полном порядке и без малейших трудностей.

Русские энергично повели преследование на всем фронте. Они перешли в наступление также и в Восточной Пруссии, и в районе Млавы против наших охранявших границу частей. Положение на всем восточном театре войны становилось серьезным.

Я был согласен с мнением интенданта нашей армии, высокоталантливого д-ра Кебера, который говорил, что продвижение любой германской армии должно было бы приостановиться, лишь только она отошла бы на сто километров от линии железных дорог. Принимая во внимание, с одной стороны, большую непритязательность русских, а с другой – беспощадное использование ими конского состава, мы накинули еще двадцать километров и пришли к выводу, что, при условии основательного разрушения железнодорожных путей, продвижение преследующего нас неприятеля неизбежно должно будет на время остановиться еще на русской территории, восточнее германской границы. В результате получилась бы остановка на целый ряд дней. Время, которое 9-я армия получила бы таким образом в свое распоряжение для начала новой операции, должно было бы быть использовано.

Постепенно в штабе армии сложилось убеждение, что такая операция могла состоять в том, чтобы перекинуть одновременно по железной дороге и походным порядком боеспособные части 1-й армии в район южнее Торна, усилить их войсками из Восточной Пруссии или Западного фронта и ударить вдоль Вислы по правому флангу русских войск, продолжавших преследование 9-й армии по направлению на Силезию.

Рельсовые и шоссейные пути удалось основательно разрушить. Главная заслуга в этом принадлежит осмотрительному и энергичному офицеру баварского Генерального штаба капитану Шперру, которого генерал Людендорф наделил полномочиями для выполнения этой задачи.

В конце октября генерал Людендорф вызван был генералом Фалькенгайном на совещание в Берлин, и тут лишь командование нашей армии осведомилось более подробным образом о событиях на западном театре войны.