Кровь эльфов - Марк Гаскойн

Серрин развернулся на скрипящем табурете и взглянул на своего старого друга. Это был удивительный момент: эльф мгновенно почувствовал, что Том изменился, окончательно и бесповоротно. Никогда в жизни Серрину не приходилось видеть ничего подобного, более того, он не думал, что такое вообще возможно. Однако у него хватило прозорливости сразу все почувствовать. Он взялся за свою кружку и заказал пива.

— Не надо. Мне как обычно, Янус, — весело сказал Том.

Обхватив огромной ладонью стакан с минеральной водой, тролль отвел Серрина в угол, где они могли спокойно поговорить.

— Я думаю, нам есть что сказать друг другу, — заявил Том.

* * *

Из удостоверения личности, которое она нашла в бумажнике, Кристен выяснила, что убитый жил в районе Петли. Ничего особенного, здесь не пахло большими деньгами, как если бы он был из Замка или Бьютенканта; самый обычный служащий. Работал на Крюгера водителем электромобиля и был достаточно умен, чтобы не таскать с собой карточку донора органов, а кроме того, каким-то образом умудрился получить колоссальное количество разрешений на парковку в самых разных местах.

Обычно Кристен продавала кредитные карточки скупщику краденого в доках, однако сейчас решила этого не делать. Полиция будет расследовать убийство, и она не хотела оказаться в камере, где за нее примутся с особым энтузиазмом — с полукровками там не особенно церемонятся.

Вынув из бумажника рэнды, она тщательно стерла отпечатки пальцев с искусственной кожи и пластиковых карт, потом вырвала несколько страниц из газеты и завернула бумажник. Намокший пакет выбросила в урну на перекрестке Мерримена и Океанского бульвара, предварительно убедившись, что за ней никто не наблюдает, а потом зашагала на запад. Желание танцевать пропало. И она свернула с Высокой в сторону Западного бульвара, где можно снять на ночь номер в крошечном отеле. Несмотря на то что у нее было немало денег, Кристен не хотелось выбрасывать рэнды на ветер — сказывался древний, как мир, инстинкт выживания.

Опустившись на скрипящую кровать, девушка поняла, что ужасно устала. Она сняла покрывало, чтобы проверить, что находится под ним, обнаружила чистые простыни и относительно приличный матрас. А еще — и это было лучше всего — здесь, похоже, не водилось никаких насекомых; впрочем, это не означало, что ночью к ней не придет в гости парочка тараканов. Без них было бы даже как-то скучно, однако Кристен надеялась, что ее навестят маленькие и беззлобные.

Стянув брюки и блузку, она решила попробовать заснуть, несмотря на вспышки неоновых огней, проникающих сквозь тонкие занавески, и тут среди своих вещей, разбросанных на полу, заметила металлическую коробочку. Кристен подняла ее и принялась внимательно разглядывать. Оказалось, что это карманный компьютер, миниатюрный палмтоп размером с ладонь. На крошечных клавишах Кристен не нашла ничего похожего на цифры или привычные значки. Впрочем, она все равно не знала, как нужно обращаться с подобной штукой. Из чистого любопытства, просто так, нажала на несколько клавиш, сердито зашипела, когда нечаянно зацепила пальцем две одновременно.

На крышке коробочки неожиданно зажегся экран, и на нем появилось сообщение. Кристен не смогла прочесть, что начался процесс стирания файлов, но сообразила, что произошло нечто нехорошее — в левом углу экрана возникла крошечная иконка с черепом и костями. Тогда она начала нажимать на все клавиши подряд, отчаянно надеясь, что не испортила компьютер окончательно и бесповоротно. Справа налево по экрану пронеслась бегущая строка, состоящая из пар одинаковых символов, а потом экран погас.

«Фрэг его возьми, кажется, сломался, — огорченно подумала Кристен. — А за него можно было получить несколько сотен. Ладно, какого черта! Нечего жаловаться, сегодня был и без того удачный день».

Она швырнула компьютер в сумку, вытащила несколько длинных листков папиросной бумаги и последнюю порцию дагги, надеясь таким образом спастись от неоновых вспышек за окном, которые постараются всю ночь не давать ей спать.

— Я и правда приезжал пару раз, — словно оправдываясь, сказал Серрин. — Ну… после.

Он не знал, каким встретит Тома, но сидящий напротив него спокойный тихий тролль, пьющий минеральную воду, поразил его воображение. В прежние времена он уже приканчивал бы вторую кружку пива.

— Да, приезжал — в июне и сентябре пятидесятого, — но со мной все было по-прежнему, — тихо проговорил тролль. — Наверное, ты решил, что не стоит пытаться склеивать кусочки. Шоковая терапия не дает никаких результатов, если ты к ней не готов.

— Ну, что-то вроде, — согласился эльф.

По какой-то причине он не хотел забывать того, что было тогда. И помнил все так, словно эти события произошли только вчера. Тролль, напившийся до беспамятства, валяется на грязном, заплеванном полу, а сам он стоит и выкрикивает какие-то бессмысленные слова. Тогда Серрин ушел, хлопнув дверью, и больше никогда не возвращался, лишь время от времени — не сам, а через других — интересовался, что происходит с Томом. Сначала потому, что боль была нестерпимой — он не мог видеть, как друг собственноручно уничтожает себя, а потом ему стало стыдно, что он бросил его в беде.

— Не переживай, дружище. Все не так страшно, как кажется. Ты не мог меня спасти. Это никому было не под силу. Однако благодаря тебе я оставался в живых ровно столько, сколько было необходимо… — Тролль неожиданно ухмыльнулся, — Проклятье, вряд ли кто-нибудь, кроме тебя, смог бы на целый месяц запереть меня в каком-то чулане, чтобы я просох. Самая идиотская идея, до которой можно додуматься!

— А лучше мне тогда ничего не приходило в голову, ну разве что купить тебе новую печень — но ты же и так под завязку набит имплантированными органами и железом, — сказал Серрин и неожиданно смутился.

Если Том стал шаманом Медведицы, любой, даже самый небольшой инородный предмет, находящийся внутри его тела, является горьким напоминанием о прошлом, которое он с удовольствием вычеркнул бы из своей памяти. Или нет?..

Казалось, тролль догадался, о чем думает товарищ.

— Все осталось на месте, — проворчал он. — Имплантированные мышцы, улучшенные рефлексы, прямая связь с пистолетом… У меня никогда не было столько денег, чтобы от них избавиться, да и опасно это. Приходится мириться с тем, что мое тело нафаршировано всякой дрянью. Я никогда не смогу бежать наравне с Медведицей, разве что хромать рядышком… Впрочем, меня все это не очень беспокоит.

Но Серрин заметил, что в глазах тролля промелькнула тень страдания, и понял, что каждая минута жизни Тома наполнена болью — вроде хорошо знакомого блюза, звуки которого льются без конца и начала из старенького радиоприемника и заполняют собой такой же знавший лучшие времена бар.

— Как это все произошло? Хочешь рассказать? — Серрин забыл, что приехал сюда, чтобы предложить работу троллю, который спас его в Барренсе много лет назад. Сейчас рядом с ним сидел совсем другой Том.

— Трудно… Не знаю я этих всех красивых словечек, — медленно проговорил тролль. — Ты Анну помнишь?