Пленник кривого зеркала - Роберт Лоуренс Стайн

И тут мальчишка запрокинул своё красное пульсирующее лицо и издал душераздирающий вой. Затем повернулся и помчался прочь, вопя на бегу:

— Помогите! Помогите!

Я был вне себя от ужаса. Что произошло? И как это понимать? Меня трясло как в лихорадке, я не мог унять дрожь. Перед глазами всё ещё стояло лицо мальчика: трепещущее красное мясо, влажное и блестящее, пронизанное синими венами.

— Надо убираться отсюда подобру–поздорову, — пробормотал я и поспешил прочь от этого места.

«Это похоже на огонь, — промелькнуло у меня в голове. — Меня опаляют языки пламени».

Я крепко обхватил голову руками, изо всех сил стиснул зубы, чтобы не закричать, и закрыл глаза. И на этот раз боль прекратилась так же внезапно, как началась.

Пройдя ещё два квартала, я наконец–то увидел магазин. «Наверное, там прохладно, — подумал я. — Теперь всё будет нормально».

«Пожалуйста, — умолял я неизвестно кого, — пусть всё будет как раньше. Я не прошу больше ни о чём: пусто только всё придёт в норму».

В магазине почти никого не было. Лишь двое подростков, стоявших перед витриной, обсуждали сравнительные достоинства шоколадных батончиков — «пикерсов» и «фарсов». Мальчик ростом пониже советовал приятелю купить «пикерс». Но тот ответил, что только слабаки едят «пикерсы», а крутые парни предпочитают «фарсы». А лучше всего купить «четыре мушкетёра».

Пикерсы? Фарсы? Четыре мушкетёра?

С каких пор их стало четыре?

Я взял с полки пакет молока и понёс его к прилавку.

— Это всё? — спросила сидевшая за кассой продавщица.

Я кивнул и придвинул пакет поближе к кассе.

И вдруг почувствовал, как картон упаковки тает у меня под рукой.

Молоко хлынуло из пакета и зашипело, словно пролилось на раскалённую плиту.

— Ай! — Я разинул рот, глядя, как молоко, булькая и шипя, окрашивается в коричневый цвет. Запах подгоревшего молока вызвал у меня тошноту.

Ошеломлённая продавщица подняла на меня испуганные глаза и закричала:

— Вон отсюда!

— Извините, — пролепетал я и, закашлявшись, выбежал из магазина.

Прислонившись к стене дома, несколько минут простоял неподвижно. Меня мутило, а голова буквально трещала от боли. Краем глаза я заметил двух парней, вышедших из магазина со странными шоколадными батончиками в руках.

— Эй! — крикнул я. Мои ноги дрожали, но я всё же умудрился подойти к ним. — Вы можете объяснить, что произошло? Вы видели?

— Не прикасайся к нам! — завопили мальчишки в один голос, один из них вытянул руки, словно защищаясь. — Держись от нас подальше! Не подходи!

— Но в чём дело? Что происходит? — спросил я, но ответа не получил.

Мальчишки кинулись от меня врассыпную. Один из них уронил впопыхах свой батончик.

Я и сам бежал домой как угорелый, но когда вломился в прихожую, задыхающийся и потный, там никого не было.

— Мама! — крикнул я. — Где ты?

— В столовой — отозвалась она. — Мы с Джейком начали без тебя.

Я ворвался в столовую. Мама и Джейк сидели за длинным обеденным столом. Джейк широко раскрыл рот и показал мне на языке изжёванный ком спагетти.

Я подскочил к маме.

— Мне надо с тобой поговорить, — с мольбой в голосе сказал я.

— Сядь, — распорядилась мама. — Почему ты так задержался? Мистер Лоуренс может прибыть с минуты на минуту.

— Послушай меня! — воскликнул я. — Происходит что–то странное, я…

— Что на самом деле странное, так это твоё дурацкое лицо, — перебил меня Джейк и разразился дурацким смехом. Он любит хохотать над собственными идиотскими шутками.

— По крайней мере меня не дразнят Крысиной Рожей, — парировал я. — Привет, Крысиная Рожа! Что нового, Крысиная Рожа?

— Я не Крысиная Рожа! — рассвирепел Джейк. — Это ты крыса! Самая настоящая! — вопил мой брат. — Крыса, иди поешь сыра! Мышеловка под лестницей!

— Прекратите сейчас же! — приказала мама и повернувшись ко мне, спросила: — Где молоко?

— Об этом я и пытаюсь тебе рассказать, — выдохнул я. — Дело в том, что я не смог…

— Ты не купил молока? Сядь, Росс. — Мама решительным движением подтолкнула меня к стулу. — Пожалуйста, помолчи. Тебе надо поесть до прихода мистера Лоуренса.

— Но…

— Замолчи!

Она положила мне на тарелку порцию спагетти и засыпала её тонкой брюссельской капустой.

Господи, что за наказание!

Запах капусты вызвал у меня тошноту.

Мама нагнулась над столом и пристально посмотрела на меня.

— Давай, попробуй брюссельскую капусту. Я знаю, что ты её очень любишь.

— Нам надо поговорить, — предпринял я очередную попытку. — Я пытаюсь объяснить тебе…

Мама покачала головой.

— Прекрати и не говори больше ни слова. Я выслушала достаточно твоих невероятных историй за последнее время и сыта ими по горло. Просто ешь.

У меня не было выбора. Я насадил на вилку один из этих мерзких комочков, медленно поднёс его ко рту и ощутил новый приступ тошноты. Меня мутило.

Мама не сводила с меня глаз.

Я задержал дыхание и отправил зелёный комочек себе в рот. Он был скользким и кислым… Я с трудом проглотил его.

Мама откинулась на спинку стула.

— Молодец.

Я не мог ей ответить. Все мои усилия были направлены на то, чтобы сдержать тошноту.

Прозвучал звонок в дверь.

— Это мистер Лоуренс, — сказала мама, выходя с кухни. — Поторопись, Росс. Тебе надо переодеться. Ты сможешь поужинать позже.

Я залпом выпил стакан яблочного сока, стараясь заглушить во рту отвратительный вкус брюссельской капусты.

— Может быть, я пропущу этот урок, — робко попросил я. — У меня ещё не сделано домашнее задание, а кроме того…

— Мистер Лоуренс проделал длинный путь из Бербенка, — возразила мама. — Поднимись наверх и переоденься. Да что с тобой сегодня?!

«Мне самому хотелось бы в этом разобраться!» — сказал я про себя, поднимаясь по лестнице.

Действительно, что со мной происходит?

Я смотрел на белое кимоно, висевшее на вешалке в шкафу. Интересно, как завязывается этот пояс? Да и что я вообще смыслю в карате?! Ведь я никогда не занимался этим видом спорта. А пресловутого мистера Лоуренса и в глаза не видел.

Интересно, почему мама сказала, что я занимаюсь карате с семи лет? Ведь она не шутила. Как же у неё могла возникнуть эта идея?