Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 1. Мое разрушенное королевство - Финн-Оле Хайнрих

Сегодня у мамы какое-то дело, она не хочет про него рассказывать, говорит, это надолго, но завтра она будет вся моя, весь день. А сегодня мне придётся самой о себе позаботиться. Можно поехать к друзьям в Мауляндию, или к деду, или и туда и туда, да и черепахам тоже пора уделить немножко внимания.

Мама уходит, я убираю со стола и размышляю, чем заняться. Ленни и Рою скучно в карликовом садике, так что пойду-ка я к Паулю. Агента-помощника пора обучать, проведу сегодня первый урок. А если у Пауля сад побольше (ну вдруг), черепахи смогут там порезвиться – на свой черепаший лад. Черепашьи развлечения – это как пенсионеры в бинго играют, да ещё в суперзамедленной съёмке, но главное тут, знаете ли, что им весело.

Беру Ленни в левую руку, Роя – в правую и отправляюсь в путь. Ну и видок, наверно! Можно подумать, что очень голодная девочка несёт в каждой руке по громадному гамбургеру, каменному и с четырьмя ножками.

Дойдя до дома, где живёт Пауль, я останавливаюсь от неожиданности. Вокруг порядочная толпа детей и подростков, из открытого окна гремит музыка, кто-то играет в пинг-понг, кто-то курит – очень похоже на загородный школьный лагерь.

Оглядываюсь, но Пауля нигде не видно. Вдруг кто-то кричит:

– Ух ты, глянь, черепахи!

Оборачиваюсь – передо мной стоят трое мальчишек и ухмыляются.

– К нам переезжать собрались? – кивает на Ленни и Роя толстяк в середине.

У того, что слева, длинные волосы и пробивается бородка.

– Ты новенькая или как? – интересуется он.

Не очень понятно, о чём это он.

– Я ищу Пауля, – говорю я.

– Пауля? – переспрашивает толстяк. – Он дежурит. Иди на звук пылесоса – не ошибёшься.

– Эй, – встревает длинноволосый, – а они настоящие? – и показывает на Ленни и Роя.

– Не-е-е-е, я их вырезала из черепахового дерева и побрызгала живой водой. Теперь им жить в образе черепах двести пятьдесят лет, а потом они распадутся, и получится зубной порошок или концентрат черепахового супа.

Вот что это было, и откуда оно взялось? Сама не знаю. То есть понятно откуда: из меня самой, изо рта, который как-то связан с мозгом, но заранее я совершенно точно ничего не обдумывала. Сказала и сама удивилась. Длинноволосый, кажется, тоже. Вид у него сделался ошарашенный. Немножко поразмыслив, он спрашивает дружелюбно и с интересом:

– А они ядовитые?

– По-моему, нет. Но есть их я бы не стала…

Все трое смеются. Я подхожу к входной двери.

Рядом с ней табличка:

и ещё одна:

Слышу шум пылесоса. Оглядываюсь, потом вхожу в здание. Вместе с Ленни и Роем, конечно. Пол тут, кто бы сомневался, тоже какой-то пластиковый и при каждом шаге издает чавкающий звук. Если честно, мне даже нравится, когда полы жадные до еды, с хорошим аппетитом.

Из-за приоткрытой двери с надписью «Комната отдыха» доносится шум пылесоса. Стучу, никто не отвечает. Тогда я осторожно открываю дверь и вижу, как Пауль, наклонившись над коричневым полом, сосредоточенно водит хоботом пылесоса перед носками ботинок.

– Привет, Пауль, – говорю я, но Пауль не слышит.

Тогда я немножко притопываю ногами, машу руками и черепахами, и он наконец замечает меня, выключает пылесос и улыбается от уха до уха.

– Паулина!

А я говорю:

– Ага.

– Это черепахи? – спрашивает Пауль.

А я отвечаю:

– Ага.

Пауль размышляет секунду и спрашивает:

– Они ядовитые?

– Да что вы все, с ума посходили? Разве черепахи ядовитыми бывают? Они просто тормозные немножко, но совершенно безобидные.

– Окей, – говорит Пауль, – я не знал, я ж черепах никогда не видел. В смысле, настоящих. Можно потрогать?

– Конечно.

Я протягиваю ему Ленни и Роя.

– Ленни и Рой, это Пауль, – говорю я. – Можете высунуть головы, с Паулем всё окей.

– Оке-е-ей, – улыбается Пауль. – Вот бы мне так – уметь втягивать голову.

Очень осторожно Пауль протягивает черепахам указательный палец. Палец немножко дрожит, Паулю всё-таки страшно: вдруг они его укусят. И отравят.

– Хочешь, возьми их в руки.

– Окей, – говорит Пауль, и я кладу Ленни ему на раскрытую ладонь.

– Ух ты! – Пауль усаживается на коричневый диван. Он смотрит то на Ленни, то на меня и улыбается во весь рот. – Твёрдая какая, – говорит он.

– Так черепаха же, – говорю я. – Не что-нибудь.

– Я животных люблю, – сообщает Пауль.

– Я тоже, – говорю я.

– Окей, – говорит Пауль, осторожно нажимает Ленни на панцирь, постукивает по нему, гладит лапки, ощупывает живот.

– А говорить они умеют?

– Не-е, – смеюсь я, – черепахи не разговаривают.

– Даже по-черепашьи?

– Не-е, я думаю, они вообще не говорят. Иногда только, если очень-очень чего-нибудь испугаются и быстро втягивают голову – тогда аж свистит. Но больше я никогда ничего от них не слышала.