День луны - Чингиз Абдуллаев

Карим считал себя начитанным человеком и из газет знал, чтоотработанный уран с атомных станций может быть использован для изготовленияатомной бомбы. Вернее, он читал нечто похожее на эти сообщения, точно не зная,можно ли в действительности использовать этот уран. Но раз его собиралисьзахватывать такими силами и раз его так охраняли, то не было никаких сомнений,что за уран готовы были заплатить большие деньги. Видимо, он действительно шелна изготовление атомной бомбы. И Карим осторожно намекнул Седому, что нужноподнять его личный гонорар как руководителя группы до приемлемого уровня.

Седой почему-то тогда усмехнулся и коротко сказал:

— Поднимем. Пятьдесят тебя устроит? — и, недожидаясь ответа, вышел из комнаты.

Теперь, сидя в автомобиле, Карим вспоминал про этотразговор, радостно предвкушая получение очередных денег. Нужно будет получитьих по возможности отдельно, думал он.

Чтобы другие ребята не узнали.

Седой все время смотрел в окно. Наконец он кивнул головой,коротко постучав по внутренней стенке микроавтобуса, отгораживающей его отводителя. Тот мягко затормозил машину. Это был настоящий ас, водитель,прошедший войну в Абхазии, где он был личным водителем командира полка. Каримзнал, кого нужно выбирать на такое сложное дело.

— Я жду вас в Реутово, — напомнил Седой, забираясвою небольшую сумку. — Вот этот чемодан передашь хозяину дачи. Он с тобойрассчитается. Я подъеду попозже. Привезу врача, чтобы посмотрел раненых.

— Хорошо, — кивнул Карим. Этот чемоданчик лежалрядом с ними, еще когда они выезжали рано утром, еще до нападения на воинскуюколонну. Седой протиснулся к дверце, открыл ее, мягко спрыгнул вниз, хлопнулдверцей.

— Трогай, — сказал он, махнув рукой. Машина сразуотъехала.

— Не люблю я его, — хрипло заметил раненный владонь. — Глаза у него какие-то мертвые, рыбьи.

— Видел, как он стрелял наших ребят, — согласилсядругой, раненный в ногу. — Стрелял, сука, так равнодушно, словно напараде.

Прямо в лицо.

— Он это делал, чтобы нас сразу не нашли, — решилподдержать порядок Карим.

— Да иди ты! — сказал раненный в ладонь. — Онтому парню в «БМВ» вообще сказал, что всего двое раненых. Меня раненым он дажене считает. А мне пуля ладонь пробила. Нужно было договориться, чтобы залечение отдельно платил.

— Кто остался в той машине? — спросил Карим, имеяв виду машину «Скорой помощи».

— Игорь, Валентин, Равиль, — сказал кто-то.

— Валя погиб. А потом ему еще выстрелил в лицо этотмерзавец.

— Значит, Вадим.

— Он был тяжело ранен. Хорошо, что Игорь успел затащитьего в машину, иначе Седой пристрелил бы и его, — снова сказал раненный владонь.

— Кончайте базар, — махнул рукой Карим, — всеуже кончилось.

— Ничего не кончилось. Он этот контейнер забрал и самсмылся. Может, в Реутово нас милиция ждет. Откуда ты знаешь?

— С ума сошел? — разозлился Карим. —.

Какая милиция! Седой — мужик настоящий.

В зоне был. Он своих корешей никогда не сдавал.

— А почему с нами в Реутово не поехал?

Почему чемоданчик только послал? Может, вообще больше нехочет нас видеть.

— Ты хоть проверь, — добавил раненный вногу, — может, он деньги с нами послал. Зачем нам тогда в Реутовопереться?

— Правильно, — поддержал его другой, — давайпроверим.

Карим пододвинул к себе чемоданчик. Посмотрел на замок.

— Закрыт на ключ, — пояснил он.

— Бросай мне, — предложил сидевший у дверейбородатый боевик, — я сумею открыть.

Карим ногой толкнул чемоданчик к нему.

Тот достал из кармана нож, начал ковыряться в замке.

— Не сломай замок, — усмехнулся Карим, — тожемне специалист. Лучше бы стрелял точнее. Этот капитан из-за тебя достал нашихребят.

— Я хорошо стрелял, — возразил бородач. — Ктомог подумать, что он будет стрелять в падении. Я такого не ожидал.

— Нужно было ожидать, — зло заметил Карим. Онвпервые подумал, что Седому не следовало выходить из этой машины. Они вполнемогли доехать до Реутово все вместе. Карим подозрительно посмотрел нанепонятный чемоданчик. Может, там действительно деньги?

— Кажется, открыл, — радостно улыбнулся бородач. Иэто были последние слова, прозвучавшие в автобусе. Взрывной волной автобусподбросило, буквально разворотив всю его внутренность. Двоих людей сразуразорвало на куски. Еще двое погибли от удара взрывной волны, вылетев изавтомобиля. Карим, сидевший в углу машины, был отброшен на тротуар, где лежал,задыхаясь и хватая губами воздух. Он понял наконец, чему улыбался Седой, когдаон просил у него прибавки. Седой точно знал, что больше не придется платить ниодного доллара. Карим умер через несколько минут после взрыва. Последние егомысли были о неполученных деньгах. Это волновало его даже больше предательстваСедого.

После того как генерал Зароков назвал фамилию исчезнувшегоофицера и после реплики министра обороны в кабинете наступило гнетущеемолчание. Лодынин и Колесов быстро переглянулись. С другой стороны стола на нихнеприязненно смотрел генерал Орлов. Он давно уже метил на должность самогоКолесова и не любил чересчур самостоятельного начальника военной разведки.Генерал Семенов нахмурился, а генерал Масликов с облегчением отметил, чтоисчезнувший офицер не принадлежит к его ведомству.

Зароков и Борисов по-прежнему стояли, ожидая следующих словминистра обороны.

Тот понял, что, сказав первую фразу, обязан сказать ивторую.

— Контейнер нужно найти, — приказал он тоном, нетерпящим возражений, — найти немедленно. И найти вашего офицера. Этогопредателя-негодяя.

— Найдем, — уверенно сказал Зароков. — Наконтейнере установлен специальный маяк, своего рода отражатель лучей, которыеесть на наших самолетах. Мы уже связались с Московским военным округом, нашлиАрзамасцева.

Я думаю, через полчаса, самое большее через час, мы сумеемчерез сеть нашей противовоздушной обороны, задействовав наши спутникинаблюдения, выяснить, где именно находится контейнер.

Министр нахмурился. Внешне все правильно. Но почему Зароковосмелился давать указания Арзамасцеву без его ведома? Командующий Московскимвоенным округом — это не просто командир нескольких воинских соединений. Эточеловек, от которого во многом зависит состояние безопасности столицы, азначит, и всего государства. И те войска, которые находятся под егокомандованием, значат всегда гораздо больше, чем вся остальная армия.

— Кто звонил Арзамасцеву? — хмуро спросил он,словно это было единственное, что его волновало.