Ускользающая темнота - Ксения Баженова

– Будто и не было этих лет войны. Будто и не уходил никуда. – сказал отец, оглядев комнату. Провел рукой по столу. Яркая полоска полированного дерева проступила из-под пыли. На блюдце лежала кисточка с засохшими от клея волосками. Краски напоминали потрескавшуюся от засухи землю. – А что, если, ребенок, я тебя буду учить делать все самой? У меня вон рука больная, кукол хоть и можно, но сложновато будет мастерить.

Зоя запрыгала от радости и захлопала в ладоши.

– Ура! А когда, папочка, когда мы начнем учиться?

– А вот прямо сейчас. Попьем чаю, да и приступим.

После небольшого ужина Зоя с отцом устроились в кабинете и просидели там несколько часов кряду. Девочке очень не хотелось заканчивать свой первый урок, но глаза слипались после такого насыщенного дня и у нее, и у Владимира Михайловича. Пожелав друг другу спокойной ночи, они впервые за долгое время пошли в свои замерзшие отсыревшие кровати и заснули в то же мгновение, как голова коснулась подушки. Проваливаясь в сон, Зоя подумала: «Как там мои солдатики, я ведь даже не предупредила их, что не приду сегодня».

Каждое утро они с отцом собирались и шли в госпиталь, где он консультировал врачей на операциях, обходил палаты, оценивал состояние раненых. Полина, несмотря на то, что семья перебралась домой, по-прежнему ночевала в больнице, работы у нее было невпроворот и днем и ночью. А Зоя с удвоенным усердием занималась чистописанием и математикой. Ей не хотелось садиться за одну парту с малышами.

Уже несколько дней на дне ее корзинки лежало письмо для мамы о том, что папа вернулся и войне скоро конец. Но оно так и не ушло к адресату, потому что ночевала теперь Зоя дома, а днем появлялось много других дел.

* * *

9 мая закончилась война. Вечером, услышав страшный грохот, Зоя кинулась к окну. В небе взрывались сотни разноцветных фейерверков. Это тридцатью залпами из тысячи орудий ознаменовали победу. И хоть по радио объявили о капитуляции Германии раньше, но для девочки почему-то именно этот салют стал символом настоящего окончания войны. Она обернулась. У отца в глазах стояли слезы, а Полина, прибежавшая из больницы домой, как только услышала объявление, плакала в голос. Вдруг не сговариваясь все кинулись в коридор, накинуть что-нибудь и бежать на улицу.

Там было полно народу. Незнакомые люди радостно обнимались и плакали от счастья, с каждым залпом все кричали «ура». В воздух взлетали кепки, фуражки и солдатские пилотки. Всеобщая эйфория передалась и Зое. Увидев стайку пионерок, несущих в руках сирень и раздающих веточки солдатам, она присоединилась к ним. Одна девочка поделилась с ней цветами, и Зоя пошла, увлекаемая толпой. В какой-то момент она обернулась и, никого не увидев рядом, принялась спрашивать прохожих: «Вы девочек не видели в галстуках? А папу моего? Высокий такой». Но почти никто не слышал ее, да и примет было явно недостаточно. Один изрядно выпивший солдат поднял ее на руки, чтобы она посмотрела вокруг, и, сильно покачнувшись, спросил:

– Ну что, видать папку?

– Вон, вижу, – соврала Зоя, испугавшись, что он ее сейчас уронит.

– Ну, беги, не теряйся больше.

Стало совсем темно, толпа поредела. Зоя оглянулась и поняла, что находится в совершенно незнакомом месте. Надо бы спросить, где моя улица? И тут загромыхало опять, и небо осветилось синим. Только на этот раз это был не салют, а самая настоящая гроза. Еще раз бабахнуло, полыхнуло, упало несколько крупных капель, потом еще и еще, и ливанул дождь, со страшной силой барабаня об асфальт, о карнизы, о крыши. Девочка нырнула в первую попавшуюся подворотню. Здесь воняло мочой и сырыми окурками. Она присмотрелась, увидела во дворе беседку, быстро добежала до нее и заскочила внутрь, успев промокнуть насквозь. В доме постепенно гасли окна, и Зоя, уже совершенно продрогнув, обхватив себя обеими руками и дрожа всем телом, думала, что папа с Полиной сбились с ног, разыскивая ее. Но не могла же она оказаться так далеко от дома, чтобы ее не нашли. Нужно подождать совсем немножко. Вон какие-то люди показались в арке, может быть, это ее ищут. Нет, мужчина с женщиной направлялись к беседке, держа над головами плащ. Женщина поскользнулась и матерно выругалась. Зое стало не по себе. Пара завалилась в беседку, и стало ясно, что они пьяны. Женщина пошатываясь дошла до лавки и тяжело села на нее, а ее спутник привалился рядом, схватил ее за мокрую блузку и попытался расстегнуть пуговицу, за что получил локтем в бок:

– Ты чего, леший, совсем рехнулся тут, что ли? Фляжку не потерял?

Леший сплюнул:

– Стерва ты, Наташка, все мучишь меня.

– Хватит нудеть. Выпить дай.

Тот достал из кармана пиджака флягу, стал отвинчивать крышечку.

– Ну, Ленька, если палево подсунул, держись. – Открыл, протянул Наташке: – На, залейся.

Та хлебнула из горла:

– Да с тобой без ста граммов и поцеловаться противно, – сказала она и громко засмеялась.

– А что ж ты тогда со мной ходишь?

– Так больше не с кем, а тебя я давно знаю. Любишь ты меня, и деньжата у тебя водятся. Ну ничего, сейчас мужики-то с фронта повозвращаются, я себе интеллигентного найду, с квартирой. Может, и доктора какого.

– Размечталась, доктора ей подавай. Кому ты нужна-то, бл…ща. Да еще с ребенком. Только я на тебе и женюсь, видать, приворожила ты меня. Не могу отсохнуть. И дочке отцом стану.

– Больно надо ворожить, сам приклеился как банный лист. Нужен ты нам! А кто про меня что знать будет? Скажу – вдова. А с виду я хоть куда. До войны-то, когда вашего брата побольше было, в городе проходу мне не давали. И сейчас так будет. Так что последние деньки тебе со мной погулять остается, и прости-прощай, – издевалась женщина.

Мужчина вскочил, схватил ее за шиворот, приподнял:

– Ну, стерва, убью. – Замахнулся перочинным ножиком.

– Давай, давай, попробуй.

Несколько секунд они смотрели друг на друга с нескрываемой ненавистью и вдруг, неожиданно для Зои, стали целоваться. Она решила, воспользовавшись моментом, тихо прокрасться мимо, но лавочка, когда Зоя привстала, скрипнула, и те двое замерли.

– Эй, кто здесь? – Охотница за интеллигентным женихом нагнулась, нашарила спички, зажгла одну. Обвела ею вокруг, и Зоя увидела бледное лицо, размазанную красную помаду и обильные разводы туши, потекшей от дождя. Пьяные глаза приняли удивленное выражение: – Эй, малявка, ты чего здесь делаешь? Ну-ка быстро спать, а то дяде отдам. У! – И она, заржав, топнула ногой в направлении Зои, как бы пугая ее. А «леший», видимо решив подхватить игру пьяной в хлам подруги, заложив руки в карманы, пошел на девочку, поводя плечами и напевая: «Сколько я зарезал, сколько перерезал...» Зоя завизжала и, пихнув мужика с непонятно откуда взявшейся силой, понеслась сквозь дождь куда глаза глядели. Последнее, что она слышала, был визг тормозов внезапно появившейся из-за угла машины.

* * *

Сон № 2

По ту сторону провала оказалась просторная комната. Очнувшись на кровати с железной спинкой, стоявшей в углу, Зоя опустила ноги на пол из простых деревянных досок, оглядела выбеленные стены и потолок. Ни картинки, ни крючочка, ни лампочки. Только зеркало в большой овальной раме напротив. Светлые льняные занавески на окне плотно прикрыты, но свет пробивается сквозь них и освещает комнату.