Ускользающая темнота - Ксения Баженова

– Похоже, день. – Отогнула занавеску и невольно задернула обратно: кроме яркого света, ничего не было видно. – Высоко как.

Подошла к зеркалу. Потрогала аккуратную повязку из марли, приклеенную ко лбу широким пластырем. Больно не было.

– Почти ничего не помню. Кажется, меня сбила машина. Наверное, папа положил меня в больницу. Странная палата, никого нет, – так размышляла Зоя, разглядывая свое лицо в зеркале, когда почувствовала, что кто-то прикоснулся к плечу. Стало очень страшно, в зеркале никого не было видно. С трудом заставила себя обернуться – за спиной стояла женщина в одежде медсестры, с неприятным бледным лицом.

– Пойдем. – Она кивнула в сторону двери. И девочка послушно пошла за ней. По бокам бесконечного коридора на одинаковом расстоянии располагались двери. «Как в гостинице», – подумала Зоя. «Как на том свете», – сказала чудна́я женщина и резко остановилась у одной из дверей. Без стука раскрыла ее и, втолкнув в комнату Зою, мгновенно исчезла. У стены стояло совершенно пустое бюро. Посреди комнаты – серого цвета кресло с гнутыми ножками и высокой спинкой. Ноги сами пошли к нему, что-то показалось Зое странным, несколько секунд она не могла понять, что именно, потом поняла. Платье! На расстоянии двух шагов она увидела кусочек платья, торчащий из-за сиденья. Это было белое платье в красных цветах. Потом руку на подлокотнике. Настоящую руку мертвеца. Зоя замерла.

– Здравствуй, дочка! Я так рада, что ты меня навестила. А то я здесь все одна да одна. – Тут обладательница голоса поднялась с кресла. Безжизненный скелет, обтянутый кожей череп, ни единого волоска. Кости, сухая кожа. Только платье в красных цветах висит на пергаментных плечах. Истлевшее, кажется, готовое разлететься от легкого дуновения. Зоя очень боялась увидеть лицо, мумия не повернулась, прошаркала спадающими туфлями к столику. Серые фаланги уцепились за ручку, ящик открылся, внутри оказалась шкатулка. Высохшая рука пошарила в ней.

– А я получила все твои письма. – И, обернувшись, показала аккуратно перевязанные ленточкой конверты. Девочка в ужасе отшатнулась. На нее смотрели пустые глазницы. – Иди ко мне, доченька моя, обними маму.

– Мамочка, почему ты в таком странном месте? Ты же была такая добрая, хорошая. Папа сказал, что ты в раю. – Зоя была страшно напугана, но ей хотелось получить ответы на свои вопросы.

– Все в твоей голове. И это не рай, и не ад. Это смерть. Большой барак. Бесконечность с миллиардами комнат. Мы все живем в них – грешники и святые, а наши души передают тем, кто приходит на землю. Может, ты встретишь когда-нибудь похожую на меня. Но здесь неплохо. Даже есть клуб и кафе. Но я туда не хожу. Я читаю твои письма и думаю о том, что тебя ждет.

– Ты знаешь, что меня ждет? А что, мамочка? Что меня ждет?

– Я могу сказать тебе только то, что уже говорила. Надо вырвать это сердце и избавиться от него, прежде чем случилась беда. Все еще можно предотвратить. Это была она. А теперь обними меня, деточка, обними. Где ты? Что-то мама стала плохо видеть. – Водя черепом с пустыми глазницами, шаря руками по воздуху, покойница двинулась на Зою. Зоя на цыпочках, онемев от страха, пыталась пятиться к двери, не в силах оторваться от матери. – Кто играет с мамой в жмурки?! – Скелет издавал противные хихикающие звуки и сюсюкающим голосом звал ребенка.

Зоя наконец-то уткнулась в стену, добралась до двери, нашарила ручку и пустилась бежать по длинной серой кишке коридора. От быстрого и длительного бега силы стали покидать ее, и она замедлила шаг, обернулась. В метре от нее шла, протягивая руки, мать: «Кто играет с мамой в жмурки? Где моя девочка?» Зоя закричала изо всех сил и, толкнув первую попавшуюся дверь, оказалась в другой комнате, потом в третьей, все они были похожи одна на другую. И снова она услышала за своей спиной: «А вот и девочка моя вернулась. – Мать не медлила. Проворно вскочив с кресла, она направилась прямо к Зое. – Теперь-то я тебя не упущу. Ко мне пришел помощник и все видит». – В глазнице сучил громадными лапами мерзкий паук. Из-под мохнатых крючков с невероятной быстротой выходила липкая паутина и обволакивала пространство. Зоя повернулась, хотела бежать, но не смогла. Ноги будто приросли к полу. Она почувствовала прикосновение черных жестких волосков. Паутина обвивала ее ноги, руки, залепила глаза и лезла в рот. Девочка собрала последние силы и, как ей показалось, истошно заорала: «Папа!» Яркий свет ламп больно ударил в глаза, и родной голос где-то в отдалении произнес: «Доченька, ну слава богу, жива». И страшное видение растворилось, не оставив о себе даже частички воспоминаний.

Открыт старый буфет. В нем самые драгоценные книги. И самые драгоценные благовонные масла и травы, которые собирали годами. А ведь тогда еще ничего не предвещало, что счастье улыбнется. Значит, был смысл в этом методичном коллекционировании. Кто сильно хочет... Несколько флакончиков-сокровищ досталось от, можно считать, самого главного человека в жизни. Вот один – его историю невозможно забыть, – именно здесь осталось несколько капель яда, которые по ошибке, по недоразумению принесли смерть. И себя винить не за что, а только эту потаскуху. Ну, ничего, я сделаю из нее человека!! Шутка показалась удачной, стало смешно. Потом пришла мысль: «Можно будет и мне выпить его, если что...»

А как надоело в течение нескольких месяцев носить по две-три штуки кирпичи, чтобы, не вызывая подозрений, заложить окно в «девичьей», готовить раствор. Со стороны улицы стоял большой кусок картона, чтобы не было видно продвигающейся работы. И потом место листа картона заняли маленькие квадратные занавесочки – неприметные, голубые в мелкий белый цветочек. Тут уж совсем непонятно. На верхнем этаже никто всматриваться не будет.

Ритуал бальзамирования изучен досконально. В богатой библиотеке имелись книги не только старинные с магическими ритуалами, но и серьезные медицинские труды, в том числе патологоанатомов и биологов. Невозможно создать ничего стоящего, не изучив человека. Формальдегид, ацетат калия, глицерин... Не должно возникнуть проблем, чтобы все это достать. Нужно только найти по справочнику адрес ближайшего морга.

* * *

Москва, 199... год

Сначала встречи с Ильей не приносили Кате никакой радости, просто хотелось пойти наперекор матери, которая, конечно, была вне себя, узнав о том, что Катя встречается с мальчиком. Но дочь молча и стойко выдерживала безумную пургу ее гнева. Она потихоньку обучалась не принимать близко к сердцу оскорбления. Выслушав очередной наезд матери, забирала тетрадки и учебники и уходила из дома. У Ильи можно было запросто переночевать. Она только звонила маме предупредить, что не придет. Та кидала трубку.

Как ни странно, парень относился к ней очень хорошо и вообще оказался не таким ужасным и тупым, как она думала прежде. Можно даже сказать, что он в нее влюбился. После нескольких встреч, когда Катя узнала его получше, ей стало с ним хорошо, хотя и скучно. Сердце не трепетало, не так она представляла себе отношения с первым мужчиной. Он часто повторял, какая она красивая и умная, и ей было приятно. Вся его надменность и плохая учеба тоже были вызовом родителям, которые вообще им не интересовались. Катю стали звать на разные «закрытые» вечеринки, куда девочкам «ее круга» вход был закрыт. И все вроде общались с ней дружелюбно и тоже оказались довольно симпатичными девчонками и ребятами. Однажды компания собралась у Ильи, сидели на кухне, многие выпивали. Ира принесла новые джинсы. «Ребят, отец привез, а они мне малы. Никому не надо? Вообще недорого». И назвала сумму. Илья посмотрел на Катю: «Кать, может, тебе?» Конечно, ей хотелось заполучить эти чудесные джинсы. Она очень плохо одевалась, особенно по сравнению с одноклассницами. Но ничего ответить, кроме как: «Что ты, у меня таких денег нет», – она не смогла. Илья попытался сказать что-то вроде: «Может, я тебе их подарю». Но Ира перебила его: «Ну пусть тебе родители купят. Чего они не могут дочке своей джинсы одни-единственные купить?» – «Я только с мамой живу, а она мало зарабатывает». – «Ну и что?! Мои тоже живут отдельно. Однако папуля всегда покупает мне то, что я прошу». – «У меня вообще папы не было с детства». – «Ой, Кать, прости. А что с ним случилось?» – «На стройке погиб, я еще не родилась». – «Ой, Катя!!! – Ира засмеялась. – Я не могу! Святая простота! Это тебе мать, что ли, налила в уши?» – «Да, а что? Почему налила?» – «Какая стройка?! Ты будто в детском саду, в такие сказки верить?» Катины глаза наполнились слезами, она не выдержала, вскочила и убежала. Илья злобно зыркнул на Иру. «А чего ты так на меня смотришь? Что я такого сказала? Подумаешь, святая простота».