Лучшая награда для него - Кейтлин Крюс

Ставки были высоки, ведь на кону стояла компания, принадлежащая семье Мэтти на протяжении долгих лет, и, чтобы не потерять ее, Чейз решился на такой серьезный шаг, пренебрегая принципами и желаниями Мэтти. Причем ее брат даже не озаботился тем, чтобы извиниться или же подбодрить ее морально. С другой стороны, они с ним никогда не были близки, и Мэтти прекрасно знала, кто в этом виноват.

– Размышляешь о своем будущем? Думаешь, как сильно тебе повезло? – спросил Никодемус, неожиданно появившись у девушки за спиной.

– Что-то в этом роде, – равнодушно произнесла она.

Прежде чем перед глазами появилась небольшая лодка, которая доставила бы их на острова Кимолос, Мэтти услышала рев мотора. Девушка нахмурилась, увидев троих людей на борту, а именно священника и двух свидетелей со свадьбы. Это означало, что теперь она осталась наедине с Никодемусом. Наедине со своим новоиспеченным мужем.

Мэтти медленно развернулась и увидела позади себя Никодемуса, который спокойно наблюдал за ней, держа руки в карманах своих светлых брюк. Его светлая рубашка идеально подчеркивала его оливковый тон кожи и резко контрастировала с темными волосами, а еще, ко всему прочему, отлично сидела на мускулистом теле. Едва ли его одежду можно было назвать элегантной, но ему, как всегда, удалось сделать невозможное.

Сегодня Никодемус выглядел несколько иначе, опаснее и властнее, чем обычно. И тогда она осознала, в чем состоит истинная причина этих изменений: он выиграл, как обычно. Теперь Мэтти – его жена и принадлежит ему целиком и полностью. Девушка с трудом могла дышать от разбушевавшейся паники, во рту все пересохло.

«Никодемус Статис – мой муж», – пребывая в шоке, подумала про себя она.

– Пойдем внутрь, – проговорил мужчина. Взгляд его был темным словно ночь, отчего Мэтти ощутила, как по спине пробежали мурашки.

– Мне и здесь очень комфортно. – И только потом она поняла, какую глупость произнесла. Как только ее слова слетели с губ, она пожалела о сказанном.

Лицо Никодемуса смягчилось, что еще сильнее осложнило ситуацию.

– Ты боишься, что, как только мы окажемся наедине в одном помещении, тебе тут же нужно исполнять супружеский долг, – спустя мгновение произнес мужчина. Его голова немного наклонилась в сторону, словно его бурное воображение уже рисовало картинки, связанные с этим действом. – Где это происходит в твоем воображении? Прямо на мраморном полу? Или же на кушетке?

– Я ни о чем подобном и не думала, – без замедлений проговорила Мэтти. Но кого она обманывала, она ведь действительно представляла сцены сексуального характера у себя в голове. – На протяжении нескольких ночей мы спали в одной постели, и ты вел себя крайне прилично, так что мне не о чем переживать. Я тебя не боюсь.

Никодемус ухмыльнулся.

– Конечно же, ты меня не боишься. Именно поэтому однажды я застал тебя спящей в гостевой комнате, а следующей ночью – на диване в солярии. И все потому, что ты меня не боишься.

Мэтти посчитала излишним рассказывать ему о своих кошмарах, которые мучили ее на протяжении уже долгого времени. Визг шин, пустая дорога и страх, пронизывающий все тело. Именно поэтому она ни с кем не делила свою постель. Мэтти постоянно засыпала там, где ей выделяли местечко, а затем среди ночи убегала в более безопасную комнату, чтобы ее бурное пробуждение не привлекало излишнего внимания.

– В те ночи ты работал, если это, конечно же, можно так назвать. И какая тебе разница, где я сплю?

Никодемус частенько наблюдал за девушкой и пытался анализировать ее слова и поступки, а Мэтти лишь всячески пыталась избегать его компании. И тут в ее памяти всплыли моменты тех ночей, когда Мэтти уснула не в спальне: Никодемус взял ее на руки и отнес в постель. Как же спокойно у нее было на душе, когда ее обнимал такой сильный и в то же время заботливый мужчина!

«Хватит думать о нем, Мэтти!» – твердила она самой себе.

– Меня волнует то, что ты не воспринимаешь мои слова всерьез, а ведь я пояснил, что с тобой будет за непослушание, – бархатным голосом произнес Никодемус. – А ты не задавалась вопросом, почему все эти дни до свадьбы я занимался только работой? Почему я настаивал на том, чтобы ты ночевала в главной спальне?

– Если бы меня волновали эти вопросы, – холодно заявила Мэтти, – я бы спросила у тебя.

– Я знаю тебя слишком хорошо, – ответил он за нее. – Ты более податлива, если все изменения в твоей жизни вводятся медленно и поступательно.

Мэтти даже задумываться обо всем не желала. Не хотелось вспоминать об их истории, о Никодемусе или же об их совместном будущем.

– Я не какая-нибудь упрямая лошадь, которая может изменить свое поведение ради проклятой морковки, – парировала девушка. – А ты уж точно не ковбой на Диком Западе, которому я стану подчиняться.

– Ты действительно считаешь, что что-то может остановить меня и я не смогу завладеть тобой прямо на своем собственном острове? Уверяю тебя, что если ты действительно так считаешь, то ты сильно ошибаешься. – Голос его прозвучал достаточно грозно.

– Спасибо, – ухмыльнулась она. – Рада слышать. А ты умеешь успокаивать!

– Если ты хочешь, чтобы я тебя успокаивал, можешь просто об этом попросить, Мэтти. – В этот момент Никодемус замолчал и наблюдал за ее реакцией. – Просто попроси.

Хуже всего было то, что мужчина пытался выразить сочувствие и предложить помощь в случае надобности.

– Что, если для моего спокойствия мне нужно держаться подальше от тебя? – поинтересовалась Мэтти.

– Давай зайдем внутрь. – На этот раз это был приказ.

«Если ты не можешь контролировать ситуацию, то хотя бы будь практичен», – некогда говорил отец Мэтти. Девушка попыталась собраться, насколько это было возможно, и, выпрямив спину, направилась к стеклянной двери. Никодемус последовал за ней, а затем запер дверь за собой, отчего Мэтти тут же забеспокоилась. Она подошла к креслу возле большого панорамного окна и села туда. Никодемус наблюдал за ее действиями и ухмыльнулся, когда понял, что это место она выбрала не зря, ведь сесть рядом с ней он не мог. Тогда мужчина подошел к барной стойке и налил два бокала шампанского для себя и для нее.

– Возьми, пожалуйста, – сказал он, а она лишь взглянула на бокал.

Девушка не могла пошевелиться, словно находилась под гипнозом, а в бокал с шампанским насыпали яд.

– Выпьем за здоровье, – по-гречески произнес Никодемус, и лишь когда девушка на него вопросительно взглянула, он повторил эту фразу на английском языке.

– Здоровье – вовсе не то, что меня сейчас так сильно волнует, – решительно произнесла Мэтти, а затем поставила бокал на стол перед собой, не сделав ни единого глотка. – Надежда лишь на какой-нибудь опасный вирус, который убьет меня с минимальными мучениями. Таков мой выход из сложившейся ситуации.

– Думаю, мне не нужно тебе рассказывать, что с моим капиталом обеспечен доступ к лучшим врачам, – заметил Никодемус. – Я бы сделал все, что от меня потребуется, чтобы излечить тебя.