Планета обезьян. Война - Грэг Кокс

Или он просто обманывал себя?

Повернув за угол, он наткнулся на громадную неуклюжую фигуру. Испугавшись, он отпрыгнул назад, но потом услышал глубокое знакомое ворчание. Лука стоял на часах в коридоре, баюкая в громадных лапах ружье. Недремлющий самец гориллы удивленно посмотрел на Цезаря, явно желая понять, что его вожак делает здесь в такой поздний час. Его глаза удивленно расширились под нависшими бровями.

«Цезарь, – жестами спросил он, – все в порядке?»

Цезарь покачал головой:

– Сколько наших еще дежурит?

«Пять? – горилла вытянул пальцы. – Шесть?..»

– Бери их! – приказал Цезарь. – Ракета, давай сюда!

* * *

Корнелия пряталась за покрытыми мхом камнями. Она находилась в своем жилище, а ее младший сын прижимался к ее спине. Обычно эти камни служили им мебелью – стульями, столами, полками, – но сейчас они защищали ее и ее сыновей от угрозы, кравшейся по спящей крепости. Напрягая слух, она не слышала ни криков, ни звуков борьбы, но знала, что Цезарь не стал бы приказывать Голубоглазому защищать ее и маленького Корнелиуса, если бы угроза не была реальной и серьезной, а это значило только одно…

Люди.

Голубоглазый знаками приказал Корнелии и малышу встать позади него. Он крепко сжал в руках заточенное деревянное копье, защищая погруженную в полумрак пещеру, которая освещалась только лунным светом, прорывавшимся сквозь водопад, и ярко-зеленым лучом, светившим внутрь жилища из коридора. Корнелия знала достаточно о человеческих инструментах и оружии, узнала она и этот неестественный луч света и вспомнила, как это называлось.

Лазер.

Этот изумрудный луч свидетельствовал о том, что враг проник в крепость и приближается к ним. Присев на корточки между ней и врагом, Голубоглазый внимательно смотрел на луч лазера. Его тело напряглось, готовое к прыжку, в то время как жуткое зеленое сияние наполняло жилище, холодно и методично освещая его внутренности. Уши Корнелии слегка приподнялись – у входа в пещеру были слышны осторожные шаги и чье-то дыхание, они приближались…

На какое-то мгновение память вернула ее в те времена, когда она томилась в заключении в человеческой лаборатории, запертая в клетку, в постоянном ожидании ученых, которые приходили и проводили над ней свои жестокие «эксперименты». Сейчас она чувствовала себя такой же беззащитной и испуганной, разве что теперь она опасалась еще и за безопасность своих детей.

«Оба моих сына в опасности».

Едва расплывчатая фигура нарушила неприкосновенность их жилища, Голубоглазый прыгнул вперед. Корнелия отпрянула назад, закрыв рукой глаза Корнелиусу, и в этот момент в их пещере разыгралась жестокая схватка – темные силуэты бойцов выделялись на фоне залитых лунным светом струй водопада. Зеленый луч хаотично запрыгал по стенам, угрожая ослепить ее, если попадет прямо в глаза. Ночную тишину нарушили плохо различимое ворчание и стоны. Она сморщила нос, учуяв запах пролитой крови.

Человеческой крови.

Голубоглазый стоял, глубоко дыша, над телом жертвы. Это была черноволосая человеческая женщина в мокрой военной униформе. На лице – смазанная маскировочная краска. На безволосой шее татуировка – АΩ. На полу пещеры валялась автоматическая винтовка, которой едва касались ее обмякшие неподвижные пальцы. Яркая артериальная кровь сочилась из глубокой раны над ее сердцем и капала с наконечника копья Голубоглазого.

«Один человек мертв, – подумала Корнелия, – но сколько их еще осталось?»

Она пришла в ужас от жестокости, но чувствовала облегчение от того, что это Голубоглазый стоял над мертвым человеком, а не наоборот. Благодарная за его защиту, она гордо взглянула на своего первенца, как раз в тот момент, когда еще один зеленый лазерный луч нацелился ему в затылок.

– Нет! – открыла она рот, чтобы закричать. – Только не мой сын!

* * *

Солдат осторожно пробирался по темному узкому коридору, лазерный луч прицела освещал ему путь в кромешной тьме туннеля. Боязливо оглянувшись, он зашептал в микрофон гарнитуры:

– Внизу ничего нет, Полковник. Есть какие-нибудь следы?

В темном проходе он почти не видел, что находилось перед ним или приближалось к нему сзади. С тревогой ожидая новых приказаний своего командира, солдат не заметил поджарую серую фигуру, возникшую из темноты у него за спиной и неслышно приближавшуюся к нему.

– Полковник?..

Мощные руки, во много раз сильнее человеческих, схватили человека сзади и ударили о гранитную стену так легко, как будто он был тряпичной куклой. Плоть и кости хрустнули о твердый камень. Маленькие вспышки, вылетевшие из дула ружья, заканчивавшегося глушителем, беззвучно осветили коридор, когда палец солдата в смертельном спазме непроизвольно нажал на курок. Потом темнота снова заполнила проход, и безжизненное тело солдата мешком упало на пол. Кровь запачкала стену в том месте, где голова солдата соприкоснулась с камнем.

Мигающий свет факела заполнил проход, осветив склонившегося над солдатом Ракету. Торжествующий шимпанзе как раз собрался поднять солдатскую винтовку. Он посмотрел на спешащих к нему Цезаря и Луку. Самец гориллы шел за Цезарем, держа в руке факел. Цезарь был поражен тем, как быстро Ракета расправился с солдатом, но его друг был скорее обеспокоен, чем взволнован убийством.

«Я слышал, как он разговаривал, – показал Ракете жестами, указывая на труп. – Полковник… он здесь!»

Глаза Цезаря расширились. Он взял у Луки факел и прошел вперед, чтобы посмотреть на мертвого человека. Свет факела упал на тело, принадлежавшее Тревису, одному из тех солдат, которым Цезарь даровал жизнь. Цезарь помнил, что тот был нервным и возбужденным, хотя безжизненное лицо мужчины больше никаких чувств не выражало. Цезарь нахмурился, осознав, что мгновение милосердия дало Тревису всего несколько часов жизни и, возможно, подвергло опасности их всех.

«Как они нашли нас? – подумал Цезарь. – Я был уверен, что они за нами не следили».

Захрипели помехи, и из гарнитуры мертвеца послышался грубый голос.

– Я взял его, солдат…

Цезарь сорвал гарнитуру и приложил наушник к уху.

– Я взял его, – повторил голос. – Пора уходить.

Цезарь слушал эти слова с растущим чувством ужаса. Он понимал, что может быть только один «его», за которым приходили солдаты.

«Это я, – дошло до него. – Они пришли за мной».

Но если они по ошибке схватили другую обезьяну, это могло значить только одно…

«Моя семья!»

Запаниковав, Цезарь бросил факел и помчался, отталкиваясь от стен, по крепости, оставив Ракету и Луку далеко позади, в безнадежной попытке вернуться в свою пещеру, хотя он и боялся, что будет слишком поздно.

«Я не должен был оставлять их одних!»

Он ворвался в жилище как раз в тот момент, когда одинокая фигура вытащила из водопада веревку и пристегнула ее к карабину на своем поясе. Выделяясь на фоне залитого лунным светом водяного каскада, она повернулась в сторону Цезаря, услышав, как тот приближается. В первый раз Цезарь увидел пресловутого вождя людей.