Планета обезьян. Война - Грэг Кокс

– Привет, отец, – сказал он.

Широкая улыбка расплылась по лицу Цезаря, и он радостно обнял своего старшего сына. Толпа счастливо забормотала, празднуя воссоединение семьи, и снова послышались приветственные возгласы в адрес Голубоглазого и его товарищей, которых не было много месяцев.

Возвращение сына, целого и очевидно невредимого, – именно то, что было нужно Цезарю после всех ужасов этого дня. Он обнял Голубоглазого, ласково хлопая его по спине, а потом повернулся к другим путешественникам, которых он тоже очень рад был видеть. Ухмыльнулся Ракете, лысеющему, почти безволосому шимпанзе, которому лет было почти столько же, сколько самому Цезарю. Ракета, вместе с Морисом, тоже был пленником в мерзком убежище для приматов, до того как Цезарь сумел вывести содержавшихся в заточении обезьян на свободу. Когда-то они с Цезарем были врагами и соперниками, но те времена давно прошли. Ракета неоднократно проявлял себя верным другом и союзником.

«Добро пожаловать домой, – жестами сказал Цезарь. – Ты выглядишь усталым».

Ракета пожал плечами и ответил:

– Долгое было путешествие.

«Отец, – Голубоглазый возбужденно жестикулировал. – Мы кое-что нашли!»

По нетерпеливому выражению лица своего сына Цезарь мог сказать, что тот нес радостную весть. Он был готов услышать больше, но, возможно, в более безопасном месте. Ложная тревога, прозвучавшая несколько мгновений назад, напомнила ему, как уязвимы были обезьяны на открытом месте. Вдобавок к этому вожак был совершенно уверен, что не только он соскучился по уюту родного дома и очага. Да и матери Голубоглазого очень хотелось поскорее увидеть своего сына.

«Пойдем внутрь, – сказал он жестами. – Там все мне и расскажешь».

Он повел собравшихся обезьян к внешнему краю водопада, где они прошли сквозь занавесь льющейся каскадом воды и вошли в громадную пещеру в скале. Невероятная крепость, скрытая в водопадах и окружающих холмах, была тайным убежищем для обезьян Цезаря. Мох ковром покрывал грубый каменный пол и стены пещеры. Мелкие лужицы сверкали, отражая свет, расположенные ярусами каменные уступы служили местом, где обезьяны могли собираться вместе, в то время как водяной туман водопада охлаждал пещеру. Обезьяньи дети бросились вперед, приветствуя вернувшихся воинов, их матери бросились вслед за ними, пытаясь, с разной степенью успеха, взять под свой контроль беспокойное потомство. Самцы обнимали своих жен и любимых. Взрослые стояли, окруженные своими отпрысками и детьми своих родственников. Проливались слезы, когда друзья и семьи погибших узнавали о своей утрате. Близкие суетились над ранеными. Пришли знахари, чтобы лечить их раны.

Среди этой суматохи Цезарь заметил свою жену, Корнелию, пытавшуюся протиснуться к нему и к Голубоглазому; лицо ее лучилось счастьем. Радость светилась в ее прекрасных, цвета ореха, глазах. Разноцветная корона из виноградных лоз и лютиков венчала ее голову. Лицо Голубоглазого расцвело, когда он увидел ее.

«Мама, – с помощью жеста сказал он».

Подойдя к нему, Корнелия обняла Голубоглазого, и он в ответ так же горячо обнял ее. Робкий скулеж указал на присутствие маленького шимпанзе, не более двух лет от роду, прятавшегося за ногами Корнелии.

Улыбнувшись, она осторожно вытащила застенчивого малыша из укрытия.

«Корнелиус, – знаками показала ему она, – разве ты не узнал своего брата?»

Голубоглазый присел на корточки и погладил маленького шимпа по голове. Корнелиус расслабился, наслаждаясь вниманием своего старшего брата. Отведя глаза от трогательной сцены, Корнелия озорно усмехнулась, увидев за спиной Голубоглазого приближавшуюся к ним обезьяну.

– Кое-кто тоже скучал по тебе, – поддразнила она своего старшего.

Встав на ноги, Голубоглазый обернулся и увидел перед собой очаровательную самку шимпанзе, стоявшую прямо у него за спиной. Озеро была одного возраста с Голубоглазым, и их обоюдная симпатия ни для кого из тех, кто их знал, не была секретом. Цезаря развеселило восхищенное выражение на лице его сына, который снова взглянул на свою любимую, застенчиво улыбавшуюся ему. Наклонившись друг к другу, они нежно соприкоснулись лбами.

Цезарь обменялся с женой понимающим взглядом, вспоминая свою молодость и то, как он сам ухаживал за своей любимой. Он с нетерпением ожидал, что когда-нибудь станет дедом.

При условии, что они найдут способ спастись от людей.

* * *

Обезьяний зал заседаний представлял собой громадную карстовую полость внутри созданной природой крепости. Грот освещался факелами, бросавшими мерцающие тени на грубые стены. На гранитном полу грота была выцарапана эмблема Цезаря – стилизованное изображение кристалла, помещенного в круг. Только самые близкие знали, откуда произошел этот символ – так выглядело окно на чердаке, через которое когда-то, много лет назад, юный Цезарь смотрел на мир. Он был тогда невинной молодой обезьяной, воспитанной любящим отцом-человеком. С тех беззаботных дней его мир неизмеримо разросся, но эта эмблема служила ему напоминанием о том, где он начинал и как далеко он продвинулся.

Цезарь и члены его совета – Корнелия, Морис, Лука, Снежок и Озеро – очень хотели услышать, что нашел Голубоглазый и его экспедиция. Постоянно думая о непрекращающейся угрозе со стороны агрессивных людей, Цезарь отправил своего сына и нескольких наиболее доверенных лейтенантов выяснить, что находилось за границами окруженного людьми леса. Голубоглазый и Ракета расстелили на каменном полу карту, разложив по ней цветные камешки и гальку, и обезьяний совет расселся вокруг нее. Цезарь не узнал местность, обозначенную на карте камешками, и это значило, что она, вероятнее всего, находилась далеко за границами территории, на которой расселялось его племя. Голубоглазый – теперь его шкура была чистой, отмытой от дорожной пыли – восторженно показывал пальцем на одно из мест, отмеченных на карте.

«Вот это место, – знаками сказал он. – Оно прекрасно».

Лука задумчиво посмотрел на карту.

– И ты уверен, что рядом нет людей?

– Точно нет, – подтвердил Ракета.

Голубоглазый посмотрел на Цезаря.

– Ну вот и все, отец. Мы все можем начать заново. Новый дом для нашего народа.

Цезарь был воодушевлен рассказом своего сына, но в то же время ему не хотелось, чтобы его надежды оказались неисполнимыми. Возраст научил его осторожности, и он всегда помнил об опасности, заключавшейся в принятии скоропалительных решений. Необдуманные действия слишком часто приводили к катастрофе. Цезарь научился этому много лет назад, когда он в первый раз в неосознанной ярости бросился на людей – и в результате оказался заточенным в клетку.

Старый орангутанг по имени Перси наклонился вперед и стал внимательно разглядывать карту. Показал рукой на ряд больших зазубренных камней.

– А что за этими горами?

Голубоглазый поднял с пола кожаный кошель и сунул внутрь руку. Достав оттуда горсть золотистого песка, он театральным жестом бросил его на карту между горами и их предполагаемым новым домом.