Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Поздним утром сто третьего года пятнадцатого дня первого месяца у входа в Липримарию «Меч бога» столкнулись два влиятельных мужа. Один из них – достойнейший эжин в белой плаве, только что вышел из закрытых носилок и под охраной трех телохранителей направился к широкой лестнице из розового камня. Другой – изящный военный из армии Вишневых плащей, бросил поводья конюху, оставив ему высокорослого, серого в яблоках коня, и с озабоченным видом двинулся вслед за эжином. Через мгновение знатные авидроны встретились и приветствовали друг друга, приложив пальцы ко лбу.

Человек в белой плаве был липримаром «Меча бога», о чем говорил венец в драгоценных камнях на его голове. По всему было видно, что встреча его не радует. Он поспешил продолжить путь, но военный увязался следом.

– Ты не рад меня видеть, рэм? – спросил он с едва заметной усмешкой. – Чем же не угодили тебе мы, Вишневые?

Липримар подал знак телохранителям, и они немного отстали. Степенно ступая по пологим ступеням, он отвечал, с трудом скрывая досаду:

– В последний раз, уважаемый Сюркуф, когда я рад был тебя видеть, неожиданно пропали два моих помощника, и их до сих пор никто не может найти. И из казны Липримарии были изъяты десять тысяч инфектов. А ведь на эти деньги я мог бы построить много новых зданий и облагодетельствовать тысячи нищих.

Подобрав длиннополый вишневый плащ рукой, Сюркуф с трудом приноравливался к мерной поступи наместника.

– Твои помощники обворовывали Инфекта и его граждан и поэтому заслуживали смерти. А что касается денег… уж не думаешь ли ты, что наш правитель распорядится ими с меньшей пользой?

Горячая струя воздуха, подняв с земли песчаную пыль, закрутила на лестнице хоровод и растрепала седые волосы липримара. Он тщательно пригладил пряди пухлыми ладонями.

– Что привело тебя к нам сегодня?

Сюркуф взялся за уголок наградного платка зеленого цвета и помахал им:

– Желание улучшить цвет. Только на этот раз повод намного серьезней!

Липримар заметно расстроился. Приложив пальцы ко лбу, Сюркуф оставил эжина в неведении и скрылся в бесконечных залах и галереях дворца.

Десятник гиозов Арпад был на ногах с ночи. Поток уличных воров, конокрадов, пьяниц, драчунов, насильников и должников не иссякал, словно воды Анконы. День клонился к полудню, а клетки, где сидели преступники, задержанные накануне, всё еще были полны. На открытой галерее – площадке, вмещавшей несколько сот человек, толпились свидетели. Стоял шум – приходилось говорить, напрягая голос.

Десятки писцов за столами усердно водили лущевыми стержнями в свитках и книгах, стражники приводили и уводили обвиняемых, гиозы и их начальники разбирали жалобы потерпевших. В закрытых решетками нишах томились только что схваченные преступники и подозреваемые. Кто-то спал. Кто-то плакал, взывая к милосердию, иные молились. Шелковые плавы соседствовали с грубым некрашеным полотнищем.

Арпад отпустил домой тех, кого посчитал невиновным, кому-то, чья вина была незначительна, назначил денежное наказание, отправил в подземную тюрьму тех, чьи истории были запутанны и требовали дальнейшего разбирательства, остальных послал на Совет ристопии для немедленного осуждения. Но всё это время, несмотря на усталость, десятник помнил о молодом человеке, томившемся в одном из подвалов.

Почувствовав крепкий запах розовых ароматов, гиоз оторвался от очередного свитка с петицией лиги торговцев жемчугом и увидел перед собой сотника Вишневых. Тот был без шлема, красовался короткой кирасой, имитирующей рельеф мужской идеальной мускулатуры; на поясной портупее висели в изящных позолоченных ножнах меч и кинжал.

Появление в зале Наказаний столь высокого чина Вишневых плащей было редчайшим событием, почти происшествием, и Арпад почему-то сразу догадался, о чем пойдет речь. Еще вчера он заподозрил, что скандальные чужеземцы, замешанные в схватке, – не простые путешественники.

– Я – Сюркуф и пришел сюда по важнейшему делу. Скажи мне, десятник, не по твоей ли милости упрятаны в темницу малльские вожди?

Гиоз, не обращая внимания на вызывающий тон, невозмутимо кивнул головой и рассказал о вчерашнем происшествии, предоставив в подтверждение сказанного соответствующие свитки. Вишневый просмотрел записи и оставил их у себя.

– Я в жизни не встречал более бестолкового гиоза, чем ты, Арпад, – гневно вымолвил он. – Вчера сам Инфект должен был принимать этих важных гостей. Сегодня Авидронии, как воздух, нужен мир с окружающими нас племенами. И что же? На прибывших послов предательски нападают, проливается кровь, а наши доблестные стражи порядка вместо того, чтобы защитить дружественных маллов и препроводить их во дворец, избивают их палками и бросают в грязную темницу. Немедленно освободи их!

Лицо Арпада потемнело от сдерживаемого гнева, отчего на коже отчетливо проступили старые шрамы; глаза налились кровью.

– Эти послы, как ты говоришь, сами во всем повинны, – решительно отвечал гиоз. – Они оскорбляли Авидронию, угрожали гражданам Грономфы. Молодой авидрон, направлявшийся в лагерь Тертапента, вынужден был заступиться за обиженных. Хозяин и слуги это подтверждают. Их судьбу должен решать Совет ристопии.

Сюркуф приблизился к десятнику и вкрадчиво заговорил:

– Ты непонятлив, как ребенок, гиоз… Хозяин и слуги кратемарьи давно у нас и указывают на этого…Ди… ДозирЭ, как на виноватого. Молодой повеса был пьян и гнусными действиями склонял служанку к немедленному совокуплению. Маллы попытались защитить несчастную.

– Это неправда! – вскричал Арпад, захлебываясь от возмущения.

Сотник Вишневых схватился за рукоять меча.

– Может, мне распорядиться отправить и тебя к нам, в подвалы Круглого Дома? Поверь мне, Арпад, там ты быстро начнешь понимать все, как нужно. И захочешь переменить свое представление о случившемся. Однако тогда будет поздно. О, Божественный Алеклия, наш мудрый правитель, – произнес он, подняв глаза и руки к небу, – если бы ты знал, от каких слепцов зависит судьба Авидронии! Страна наводнена иргамовскими лазутчиками. Они вредят изо всех сил, чтобы помешать нам хорошо подготовиться к войне. Может быть, этот новобранец – вовсе не грономф, а подослан к нам Тхарихибом? А может, иргамы купили и тебя самого?..

Далее Сюркуф, одно за другим, швырял в лицо гиоза хлесткие, унизительные обвинения, а в заключение вновь потребовал освободить «посланников мира» и взамен обещал десятнику утаить от строгих начальников его преступную промашку.

У Арпада не осталось выбора: грозный посетитель был несоизмеримо сановнее его, и он обязан был ему подчиниться, чтобы не навлечь на себя беду. Арпад распорядился привести томящихся в заключении маллов.

В скором времени горцы были доставлены. Сюркуф исподлобья разглядел грязных, избитых, затравленных чужеземцев, которые еле стояли на ногах, и невольно усмехнулся. Скрыв свои истинные чувства, он шагнул вперед и в самых изысканных выражениях принес им глубочайшие извинения. Он сообщил послам, что произошла ошибка, что виновные будут жестоко наказаны, что послы свободны и что, если угодно, им будет предоставлен для жилья великолепный дворец. Кроме этого, он предложил маллам помощь лучших лекарей, которые самым чудодейственным образом излечат их раны, а также выразил уверенность в том, что Инфект, когда рэмы будут готовы к этому, примет их безо всякого промедления.