Девушка по имени Августа - Вадим Норд

– Сокращение от «бывшие друзья со мной»! Название – это главное! Люди ведутся не на статью, а на заголовок! Ну и элемент неожиданности… Народ думает, что это пьеса про «садо-мазо», а на самом деле…

– Эту пьесу не поставят ни в одном театре! – рассмеялся Александр. – Вот увидишь!

– Почему? – удивился Андрей.

– Потому что разочарованные зрители будут гневно выражать свое возмущение. Могут и побить актеров, до тебя-то им не добраться. Зрители придут в театр с определенным настроением, а вместо ожидаемого им покажут, как за столом сидят люди. Сидят и разговаривают. И больше ничего…

– Так, в некотором смысле, это и есть то самое! – горячо возразил Андрей. – Только в ментальном смысле! Нельзя же трактовать так однобоко…

– Пиши! – «разрешил» Александр, не желая продолжать дискуссию. – В крайнем случае, название изменишь. На «Детский сад».

– Тоже мысль! – подхватил друг. – Взрослые люди, а хвастаются как дети. Но «БДСМ» лучше цепляет…

«Как хорошо, что я избавлен от подобных мук! – с легкой долей иронии подумал Александр. – У меня нет вариантов с названиями статей. «Аспекты применения современных лазерных технологий для обработки кожи параорбитальной области» нельзя заменить на «Лазером в глаз» или на «Гиперболоид доктора Берга» [7].

О деле Александр завел речь после того, как с едой было покончено. Не потому, что деловые разговоры плохо сказываются на приеме пищи, а просто так получилось. Пока говорили о том да о сем, от мяса остались только кости, которые Александр сложил в чистый бумажный пакет и убрал в холодильник. Кости предназначались двум симпатичным дворнягам, обитавшим при гаражах, что находились в ста метрах от дома Александра.

Андрей слушал профессионально, не перебивая уточнениями и вопросами. Выслушал, подумал немного и одобрил.

– Логично мыслишь. Бог в помощь. Информационная поддержка не нужна? Тема такая…

– Не нужна, – отказался Александр. – Я вообще тебе не как журналисту рассказал, а как другу.

– Оставь это дурацкое деление целого на сущности! – поморщился Андрей. – Лучше просто скажи: «Все должно остаться между нами». Ненавижу, когда так говорят. Соседка моя, Анастасия Дмитриевна, когда ей гвоздь в стену вбить надо или выключатель починить, говорит: «Андрюша, я обращаюсь к вам, как к мужчине». Редактор Ира любит обращаться ко мне как к гражданину… Хватит! Чувствую себя каким-то тридцатиликим Янусом!

– А я знал одного заместителя главного врача, – вспомнил Александр, – который во время дежурств заявлял: «Я сейчас действую как дежурный врач, а вот завтра утром разберусь во всем этом как заместитель главврача».

– И где он сейчас? – скептически поинтересовался Андрей.

– Главным врачом стал, – улыбнулся Александр.

На душе стало легче – рассказал умному человеку про свой план, получил одобрение. Одна голова хорошо, а две лучше, и вообще со стороны многое видится иначе. Взять хотя бы всю эту историю с Кузнецовым-Арандаренко. Александр никакого подвоха не почуял, а Геннадий Валерианович сразу засомневался…

– Андрей, а что означает слово «арандарь»? – вдруг спросил Александр.

– Откупщик права на пропинацию, – не задумываясь, ответил эрудированный друг.

– Тогда ответь на следующий вопрос – что такое пропинация?

– Исключительное право на производство спиртных напитков и торговлю ими в определенной местности.

«Деловая фамилия», – подумал Александр.

– А с чего вдруг такой интерес к украинскому языку? – полюбопытствовал Андрей.

Александр в своем рассказе ничьих фамилий не упоминал, только имена. Сказалась врачебная привычка рассказывать о делах без излишней конкретики. Сейчас-то не было причин не называть фамилии, но тем не менее Александр обошелся без них.

– Настоящая фамилия моего пациента Арандаренко, – ответил Александр. – Вот и интересуюсь…

– Завидую я тебе! – вдруг сказал Андрей. – В Питер поедешь… А мне в четверг в Магнитогорск лететь.

– Я бы с тобой поменялся, – серьезно ответил Александр, – тем более что никогда не был в Магнитогорске…

– Есть два города, которые я терпеть не могу. Это Череповец и Магнитогорск. И по закону подлости, мне по нескольку раз в год приходится туда летать. А в любимом Питере уж и не вспомню, когда был…

– Полюби Череповец с Магнитогорском и разлюби Петербург, – посоветовал Александр.

– Сердцу не прикажешь, – вздохнул Андрей. – Череповец с Магнитогорском полюбить еще можно, а вот разлюбить Петербург не получится…

– Переезжай туда, – посоветовал Александр. – Тебе же, в сущности, все равно, где жить.

Андрей уже третий год был фрилансером. Вольные хлеба его были довольно обильными, потому что работать он умел и дело свое знал.

– Ты что! – искренне ужаснулся Андрей. – Жить в любимом городе, это все равно что жениться на любимой женщине! Рано или поздно рутина разрушит сказку, изо всех щелей полезут мелкие неприятные недостатки, и все – конец мечте! Встреча с любимым должна быть праздником!

Эту теорию в разных видах Александр слышал не раз. Чаще всего друг обращался к ней, когда вспоминал о своем неудачном браке. Сам Александр придерживался другого мнения. Он считал, что лучше всего жить в любимых городах с любимыми женщинами. В этом – счастье. А к неизбежным неприятным мелочам надо просто правильно относиться, не давая им затмевать главного. Мелким мусором можно засыпать большой красивый дворец так, что дворца не будет видно – один только мусор.

Проводив друга, Александр запустил посудомоечную и стиральную машины, а сам решил уделить немного времени лучшему хобби на свете, увлечение которым он старался не афишировать.

Изначально вышивка была простой тренировкой рук, «развитием мелкой моторики», как шутил Александр. Хирургам, как спортсменам и музыкантам, надо постоянно тренироваться, чтобы быть в форме. А потом Александр неожиданно увлекся, когда понял, какие красивые картины можно создавать при помощи ниток и иголки. Накупил мулине всевозможных цветов, разных иголок и стал не просто тренироваться, но и творить.

Ничего запретного и постыдного в лучшем на свете хобби не было, просто к мужчинам, увлекающимся вышиванием, почему-то принято относиться со снисходительной иронией. Непонятно почему, но это так, и иногда это сильно раздражает. Поэтому Александр и не хвастался своими «шедеврами», несмотря на то что некоторые из них можно было бы смело отправлять на выставки, настолько хороши они были. Сначала он их выбрасывал по завершении, потом по просьбе матери начал отдавать ей «особо шедевральные» экземпляры, а не так давно взял да оставил себе один дождливо-осенний городской пейзаж. Положил, так сказать, начало домашней коллекции. Теперь коллекция состояла уже из трех вышивок. Недаром говорится, что стоит только коготку увязнуть, и все… Творения, переложенные листами кальки, хранились в специальной коробке. Так гораздо лучше, чем по стенам развешивать – не выцветают.