Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая

мог говорить и чувствовал прикосновения, пусть и хуже, чем на ледяном плане. Я мог, конечно, закрыть взор, расфокусировать его… но для этого нужна была концентрация, а она вся уходила на желание переместиться.

Альков Гила буквально ослепил меня яркой вспышкой света. Когда зрение чуть нормализовалось, я увидел, что мы стоим посреди просторной комнаты-цилиндра без всякой мебели, и вокруг нас — двери, двери, двери. Пол был из приятного глазу зеленого мрамора, стены — белый камень, потолок — уходящий вверх конус, полный висящих в воздухе магических светлячков. На каждой из дверей была табличка, и я даже смог часть из них прочесть — все же я медленно, но верно продвигался в изучение языка. Однако читать их все и определять, в какую стучаться, нам не пришлось. Потому что единственная дверь без таблички неожиданно открылась и к нам вышло недовольное существо.

— Что, тоже в замок Соломати?! — с негодованием спросило оно. — Сколько же вас там сегодня будет?!

— А что, много уже прошло? — удивился я.

— Добрый день, господин Гил, — поздоровалась за меня Кая. — Не обессудьте, мы заплатим. И за право войти, и за информацию.

Существо остановилось, с сомнением нас разглядывая. Это определенно был не нех, а маг. Больше всего он походил на гнома — маленький, нам до пояса едва доходил, но широкоплечий и бородатый. Только вот у этого гнома было воронье лицо и вороньи же маленькие глазки. Хитрые такие глазки. И предстал перед нами господин Гил в полосатой пижаме и ночном колпаке. Интересно, он спал здесь, или это ему нравится так одеваться?

— Хорошо, но давайте побыстрее, — заявил он, закрыв взмахом руки дверь, из которой к нам вышел. — Сначала — плата. Все честь по чести. Десять — за вход с каждого. Пять — за информацию с кого-нибудь одного.

— Да, у нас есть, — согласилась Кая.

Пять и десять — это пять и десять тысяч бликов. Те штуки, которые оставались после «убийства» нехов так назывались. У меня сейчас их было около двадцати тысяч — по словам Каи баснословный улов за месяц. Но мы и правда очень много времени охотились. Впрочем, это не значило, что мы умертвили двадцать тысяч нехов. Некоторые содержали в себе и десять, и двадцать светлячков. Чем глубже мы спускались в башню, тем более сложными становились битвы с ее обитателями. Мы даже умудрились справиться с одним из обитающих в алькове Ласлы особых существ, с которого получили целых две тысячи на нас двоих. Но справились, конечно, еле-еле. Тем не менее мы так увлеклись охотой и моими похождениями с рассказыванием нехам сказок, что и не заметили, как набежала приличная сумма в магических единицах.

Гил, так же взмахом руки, открыл другую дверь, и жестом попросил следовать за ним. К своему удивлению я вышел в огромный грот, посреди которого стояла мельница. Самая что ни на есть настоящая мельница, белые лопасти которой крутились неизвестно от чего — ветра-то не было. Все вокруг заросло светящимся красным и фиолетовым вереском, грот просто тонул в нем. С потолка, с колючих сталактитов, капала на землю вода. Мы направились по тонкой тропинке, протоптанной меж цветов, в сторону мельницы.

— Мальчишка новичок, да? — ворчливо спросил хозяин алькова. — Первый раз? Я такого костлявого бы запомнил.

— Да, впервые, — подтвердила Кая.

— Тогда объясни ему, как платить, — махнул рукой Гил. — Или плати тысячу, и расскажу я.

— Нет, лишнего мы платить не будем, — сипуха посмотрела на меня и пояснила. — В общем, ничего особенного, Ганс. Ты ведь помнишь, что блики нельзя отдать, подарить или передать другому магу или неху? Их можно только потратить на заклинание. Так что мы просто потратим ее в пользу господина Гилу.

— Идет, — пожал я плечами, и не удержавшись уточнил. — И все же на что точно пойдет наша магия? Надеюсь, не на приближение конца света?

— Нет, — огрызнулся хозяин алькова. — Вы потратите ее на гораздо менее благородную цель, парень.

С этими словами он распахнул перед нами двери мельницы и мы вошли внутрь. Каменные жернова глухо шуршали друг об друга, ничего, кажется, не перемалывая. Зато на стене за ними имелась огромная, до самого потолка доходящая колба, до середины полная голубой энергией.

— Это — дело моих предков и всей моей жизни, — сказал ворчливо Гил. — Накормить мельницу. Вы внесете в это свою лепту. А потом те, кто придут за вами. И те, кто придут после них. Они все будут кормить прожорливую мельницу много столетий подряд, пока она окончательно не наестся.

— И что будет тогда? — спросил я.

— Не задавай глупых вопросов, кость, — хозяин алькова схватил меня за руку и, подтащив к колбе, положил на нее мою руку. — Будто бы я знаю, что тогда случится.

Я с сожаление ощутил, как из меня вытягивают силы. Знакомое чувство. Точно так же забирал мою магию и кристалл-артефакт, который я носил со дня своей инициации. Блик за бликом отбирал. Медленно, почти неощутимо, но все же.

— Но почему вы тогда этим занимаетесь? — спросил я удивленно, видя, что в колбе вообще не прибавилось от моего, как мне казалось, большого вливания.

— Потому что этим занимались мои предки, — проворчал Гил. — И предки моих предков. И этим же будут заниматься мои дети, внуки, правнуки.

— Я отдала пятнадцать, — коснувшись колбы, сказала Кая. — Бросайте ворчать и рассказывайте, кто прошел. Бандиты есть?

— Бандитов не видел, — поморщился гном. — Прошли сильные мира сего с охраной. Несколько правителей даже. И пара незнакомцев — псина и цветок. Что у вас там за шабаш намечается?

— Вернете тысячу — я вам расскажу, — в голосе Каи я уловил ехидство и удивился.

— Все издеваются над стариком, — проворчал Гил и потопал прочь из мельницы. — Идемте. Открою вам дверь. Чтоб вы там в кошмар провалились…

Это незлобное проклятье от вредного старикашки меня как-то укололо, но я решил не подать виду. В конце-то концов нужно было беспокоиться о предстоящей встрече, а не о плохом настроение какого-то безумца.

61. Шакал, который ни о чем не сожалел

Следующие двое покоев мы прошли быстро, не смотря на все опасения Каи, и я наконец понял, о чем говорили люди, считавшие водный план красивым. Нет, на самом деле красивые вещи здесь попадались мне часто — тот же альков Ласлы изобиловал интересными, пусть и мрачными, покоями. Но стоило выбраться за его пределы, как я увидел красоту совсем другого рода.

Первый альков был настоящим ледяным дворцом, полным скульптур, освещенным холодным голубоватым светом. Но при всем