История призрака - Джим Батчер

В принципе призраки проявляются то и дело. Для этого не нужно никаких особенных сил — это зависит скорее от желания. Чтобы такое произошло, надо быть достаточно сумасшедшим. Вот что Собиратель Трупов получила, пожрав Чикатил. Не силу, но необходимое ей безумие. Ей не хватало безумия.

Чародея, разгуливающего заблудшей душой по городу и рискующего собственным существованием ради спасения типа, которого он даже не считал своим другом, вряд ли назовешь рационально мыслящим. Собрать под свои знамена несколько десятков призраков-маньяков и повести их в самоубийственную атаку на значительно более сильного врага — тоже не слишком разумно. Блин, даже последние мои действия при жизни — убийство Сьюзен ради спасения нашего ребенка, продажа души Мэб ради того же — никак не похожи на поступки психически здорового человека. Как, впрочем, и вся моя карьера — с учетом возможностей, которые передо мной открывались. Поймите меня правильно, я не хочу хвастаться, но со своими способностями я мог при желании заработать много денег. Очень много денег.

А что на деле? Крошечная подвальная квартирка. Работа с клиентурой, нуждающейся не в помощи — в чуде. Деньги? Ну было немного. Благодарность за добрые дела... но одной благодарностью сыт не будешь. Девушки... девушки не вешаются на шею парням, разъезжающим на древней тачке, читающим книги и вышибающим двери в дома разных живых кошмаров. Мои коллеги из Белого Совета почти всю мою жизнь охотились за мной — в основном за попытки делать правильные вещи. Хотя, скажем честно, пытаться я все равно продолжал.

Блин, думаю, я достаточно сумасшедший.

А если так... чего это мне будет стоить?

В том, что это потребует уймы энергии, я не сомневался. Возможно, всей, что у меня еще оставалась. Это ни на дюйм не приблизит меня к ответам, которых я искал. Это не позволит мне найти того, кто меня убил. Это может вообще меня уничтожить. Блин, если на то пошло, это может превратить меня в пшик прямо здесь и сейчас.

Но альтернатива? Стоять и смотреть, как погибает Морти?

Черта с два. Лучше сдохнуть. То есть в моем случае — сгинуть.

Я стиснул свой покрытый рунами жезл и воскресил в памяти то, что накатывало на меня, когда я собирал под свои знамена Чикатил. Я снова призвал на помощь свои воспоминания. Боль в мышцах после тяжелой работы, физическое наслаждение от движения — бега или просто быстрой ходьбы по улице, ощущения при погружении в горячую ванну или при заплыве в холодной воде, ощущения прикосновения теплой кожи кого-то, лежащего рядом... я вспомнил свою любимую старую футболку — простую, хлопчатобумажную, черную, с белой надписью «98% ШИМПАНЗЕ» на груди. Вспомнил, как скрипели мои старые кожаные башмаки, как хорошо сидели на мне потертые джинсы. Вспомнил запах жаренного на углях мяса, как наполнялся при этом слюной рот, как нетерпеливо урчал голодный желудок. Вспомнил свой старый будильник с Микки-Маусом на циферблате, который вечно звонил раньше, чем хотелось бы, и как я, кряхтя, выбирался из кровати, чтобы работать дальше. Вспомнил, как пахли любимые книжные страницы, когда я открывал их в очередной раз, и как пахло перегретое масло в моторе моего старого доброго Голубого Жучка. Вспомнил мягкие, горячие губы Сьюзен, когда она прижималась ими к моим губам. Я вспомнил легкое тельце моей дочки у меня на руках, когда она от измождения уснула там, неподвижная, словно тряпичная кукла. Вспомнил, как щиплет глаза от слез и как отвратительно заложен нос при простуде, и тысячу других мелочей, важных и неважных.

Ну, вы поняли. Я вспомнил жизнь.

А потом я сделал нечто странное. Собрав все эти воспоминания, я произнес слово заклинания не на латыни или испанском, как я привык. Я произнес его по-английски, просто и бесхитростно. Энергия, закипавшая во мне, рвавшаяся из моих мыслей, из моих воспоминаний, наверное, была бы опасной для нормального живого чародея. Возможно, смертельно опасной. Но я высвободил ее всю, прошептав одно-единственное, наверное, главное слово, на котором зиждутся все другие слова, вся реальность:

— Быть.

Вселенная моя содрогнулась. В уши ударил свист, мгновенно поднявшийся до немыслимо высокой ноты, от которой здравомыслящий человек ринулся бы искать укрытие. А потом наступила внезапная тишина. Я стоял на месте, весь покрывшийся гусиной кожей, как от сильного холода.

Почти весь зал вокруг меня погрузился в темноту — что неудивительно. Все свечи и лампы прогорели, и огонь их съежился, превратившись в крошечные светящиеся точки.

Я похлопал Боза по плечу.

— Привет, красавчик! — сказал я.

Физиономия его даже перекосилась от удивления, и он тупо уставился на меня.

— Бу! — прошептал я и подмигнул ему.

А потом врезал ему жезлом.

Это оказалось больно. И я имею в виду не только боль от удара, отозвавшегося у меня в руках. Я снова сделался материальным, по крайней мере на несколько минут. Я снова стал собой, а мое тело, каким я его помнил, было под завязку наполнено болезненными ощущениями, какими я их помнил. Ступни и колени сводило ноющей болью, что в принципе нормально для парня моей комплекции, просто обычно эта боль превращалась в фон, на который я привык не обращать внимания, пока он не исчез, а потом вернулся обратно. Похоже, какие-то силы во мне все-таки оставались, и я угостил Боза всем, что имел в наличии. Странно, что я не надорвал при этом мышцы спины. В голове шумело от букета разнообразных ощущений — голода, боли, усталости, от которых я уже отвык.

Кажется, я говорил уже, что мертвым не больно, но до сих пор у меня не было возможности проверить это на собственном опыте. Одно дело — боль, которую используешь как оружие. Своя собственная боль, которая сопровождает тебя по жизни, — совсем другое дело.

Боль — не самая приятная штука, по крайней мере для большинства людей, но она абсолютно неотъемлемая часть жизни. Боль — физическая, эмоциональная, какая угодно другая — это оборотная сторона всего, что ты хочешь получить от жизни, альтернатива тому результату, которого ты хочешь добиться, а еще боль — неизбежный источник силы. Боль от неудач учит нас быть лучше, сильнее, круче, чем мы были прежде. Боль существует для того, чтобы подсказывать нам, что мы сделали не так, как надо, — это учитель, проводник, а еще то, что всегда с нами, чтобы напоминать нам о нашем несовершенстве и чтобы поощрять это несовершенство преодолеть.

В общем, это такая штука, которую никто не любит, но которая приносит нам чертовски много добра.

Когда я снова сделался самим собой и сразу же бросился в драку, это оказалось больно как черт знает что.

И

Это

Оказалось

Прекрасно.

От адреналинового вихря в крови и безумного восторга я заорал так громко, что Боз отпрянул от спеленутого тела Морти.

— Уфф! — выдохнул Морти. — Дрезден!

Из глотки сэра Стюарта тоже вырвался торжествующий вопль, и он свирепо потряс кулаком в воздухе. Даже цвет на мгновение вернулся к его выцветшей коже.