Этюд в сиреневых тонах - Тиана Соланж

рык Кильдеева, а затем, бросив на меня уничижающий взгляд, он скрылся в одном из кабинетов, а я тут же облегченно выдохнула. Первый раунд за мной, но Бахти из тех, кто, проиграв битву, мечтает выиграть войну, а мне ой как не хотелось ему уступать.

Я удобно расположилась на диванчике, откуда мне прекрасно было видно и слышно не только, как секретарь звонит Арине и сообщает, что я жду ее внизу, но и как тихонько глотает слезы, бросая в мою сторону опасливые взгляды. Было ли мне жаль ее? Наверное, нет, впредь для нее это станет уроком, что мужик, пусть и начальник, в постели — это еще не гарантия того, что ты станешь хозяйкой всех его заводов-пароходов.

Арина спустилась через пять минут, подошла с тонюсенькой папочкой сначала к секретарю, подав ей какой-то документ. Если я не ошиблась с цветом папки в ее руках — темно-синей — в таких помощница Сокольского обычно разносила приказы своего начальника об увольнении или переводе в другой отдел. И, судя по тому, как по бледным щекам Мариночки потекли слезы, ошибки быть не могло. Я лишь равнодушно наблюдала, как она послушно ставит свою подпись на документах, при этом бросив на меня такой ненавидящий взгляд, что им можно было расчленить при возможности.

Забрав из ее рук листок, Арина что-то ей тихо сказала, чем еще больше расстроила девушку, и направилась ко мне. Остановилась в паре шагов, как всегда делала это, и улыбнулась.

— Добрый день, Александра Георгиевна, вас ожидает Георгий Николаевич. Прошу следовать за мной.

— Здравствуй, Арина, рада видеть тебя, — улыбнулась ей в ответ, вставая и направляясь следом. В сторону ресепшена я больше не смотрела. Лишь мазнула взглядом, глядя, как спешат к «лобному» месту несколько девушек, видимо, подружек. Я последовала за Ариной, но стоило нам попасть в зону, где камеры не фиксируют нас, как Арина обернулась ко мне, шепнув:

— Любишь ты эффектно появляться, Александра Георгиевна, — хмыкнула она довольно, немного притормаживая, чтобы не попасть в очередную зону камер слежения. — У многих еще свежи в памяти последствия твоего прошлого появления, — я лишь картинно закатила глаза, взглядом намекая, что мы задержались. Но Арина, будто, не обратила на это внимания, тихонько шепнув, — а кое-кто не может простить тебе появления в ресторане в компании четверых шикарных мужиков…

— Э-э… в каком рестор…, — я даже приостановилась, растерянно смотря на довольное лицо Аринки, которая мне еще и подмигнула. — Да быть не может, чтобы он…

— Может, — снова кивнула она, потянув меня в сторону служебных лифтов. Выбрала третий от фойе и зашла в него. Неужели, ничего не изменилось за то время, что я отсутствовала? — удивленно посмотрела на Арину. — Звука по-прежнему нет, но запись идет. Просто не поднимай голову и не смотрись в зеркало, — шепнула мне эта… конспираторша. Я кивнула, давая понять, что услышала ее предупреждение. Арина встала так, чтобы спиной загородить меня от большого зеркала во всю стену, и поведала с улыбкой, — ты не представляешь, каким было его лицо утром. Тут весь офис гудел, как потревоженный улей, глядя на светящийся под глазом зама Сокольского «фонарь».

— Зама? — прохрипела я, судорожно соображая, о ком она говорит, а потом до меня дошло еще кое-что.

Когда я сбежала через служебный ход из ресторана, Бахтияр — а он был там, не верить Арине я не могу! — устроил драку с Севериным. Из-за меня?! Но ведь, зная своего бывшего, он никогда не появлялся на людях один, без своих дружков. Но ни Север, ни этот прохиндей Толик ни словом не обмолвились, что…

Почему они скрыли это от меня? И да, утром, проснувшись в спальне Севера, я и знать не знала, что произошло до моего феерического появления в его квартире. Не потому ли Анатолий был так настроен против меня?

— Арина, а как Бахтияр оказался в замах у отца? Папа никогда не взял бы его… если только?.. — я посмотрела на подругу, которая только украдкой вздохнула. — Они что, тут всем заправляют?!

Арина как-то печально качнула головой, подтверждая мою догадку. Теперь все встало на свои места — и то, как себя по-хозяйски вел Бахтияр, и девица, которую я не видела раньше, но которая, как оказалось, была его любовницей. Папа никогда не позволил бы своей сотруднице вести себя настолько фривольно.

— Тут многое поменялось, Саша, — с грустью проговорила Арина, пропуская меня на выходе из лифта. Мы пересекли коридор, который вел к кабинетам главы холдинга, и остановились возле двери приемной генерального директора.

Я вошла в просторную, светлую приемную, с тоской понимая, что именно здесь ничего не поменялось. «Царство» Арины дышало прежним комфортом и напомнило мне мою последнюю встречу с отцом, когда убегая отсюда, я слышала его гневные слова вслед — «никогда больше не появляйся тут, неблагодарная!»

Я тихонько вздохнула, поймав на себе сосредоточенный взгляд подруги. Она безмолвно спрашивала, готова ли я к встрече. Не готова, но от этого мои планы не поменялись, мне по-прежнему жизненно необходимо переговорить с папой, а потом…

— Георгий Николаевич, — Арина вошла в кабинет отца, предварительно постучав, и сообщила, — к вам Александра Георгиевна…

— Пусть войдет, — ответили глухо из кабинета после короткой паузы. Я шагнула вперед, невесомо коснувшись руки Арины, словно ища у нее поддержки. Дверь за мной закрылась с тихим стуком.

Отец сидел в своем любимом кресле, облокотившись на столешницу, и смотрел на меня прямым строгим взором. Я невольно сглотнула, чувствуя, как спазм от волнения сжимает горло, но затем сделала пару шагов навстречу и вскинула подбородок. Я не отступлю.

— Здравствуй, папа, — тихо произнесла я, глядя на него.

Свет из окна падал на него, открывая мне не слишком приглядную картину. Я невольно закусила губу, чтобы сдержать рвущийся из горла сип, стоило мне заметить, как поседел он за это короткое время. Как сгорбились некогда широкие плечи, превращая подтянутого мужчину, если не в старика, то уставшего человека. Его прежде льдистые глаза смотрели и не верили тому, что они видят.

— Саша, — хрипло выдохнул он, вскакивая с места, и в два шага оказался рядом со мной, умудрившись пересечь огромное расстояние между нами. Несколько долгих секунд он рассматривал мое лицо, словно искал в нем ответы на свои вопросы, а затем крепко прижал к себе. Я невольно выдохнула от облегчения, прижимаясь и обвивая руками его за талию, и почувствовала, как по лицу бегут слезы. — Моя девочка. Моя малышка. Птичка, как же я скучал по тебе…

— Ску…чал, — всхлипнула в ответ, прижимаясь к нему сильнее