Цикада и сверчок (сборник) - Ясунари Кавабата

ее смерти, но ты должна была хоть как-то почувствовать, что потеряла дорогого когда-то человека. Перед самой смертью она ездила к тебе. Вообще-то, это ты должна была поехать к ней. Она знала, что смерть близко, и известила тебя, что хочет повстречаться. Но ты не поехала. Ты знала, что она все время лежит и умрет скоро – все, не будет ее… И все равно не поехала. Это очень нехорошо с твоей стороны. Не ты к ней поехала, а она к тебе. Показывать свой характер перед тем, кто находится на пороге смерти, – это позор. Запомни это. Запомни, что покойница хотела увидеть тебя, а ты к ней не поехала. Если хочешь, чтобы тебя любили, люби и ты. А если в тебе одна злоба – злобой же и вернется.

Ты всегда была жестокосердна. Ты как будто забыла, что тебе тоже суждено умереть. Вообще-то, я хотел написать тебе о том, что случилось во время похорон. Но перед этим поведаю еще об одном любопытном деле. Когда сестра умерла, я тут же стал искать ее фотографию – чтобы поставить на алтарь. Из недавних нашел только такую, где вы с ней вдвоем. Все говорили, что нужно тебя от этой фотографии отрезать, но я настаивал, чтобы на могилу поставили фотографию, как она есть. Говорил, что, если фотографию разрезать, в рамку ее вставлять будет не с руки. В общем, решили тебя на этой фотографии траурной лентой скрыть. Сделали все аккуратно – чтобы никто не догадался, что под лентой кто-то там еще есть. Можно истолковать все это и по-хорошему. Ты ведь знала сестру такой, какая она и есть на этой фотографии. Вот и получается, что будто бы ты тоже на похороны пришла. Раз уж вы такой крепкой связью связаны. Даже родители про свою нелюбовь к тебе позабыли. Надо, говорят, чтобы вместе были. Но сам я по-другому думаю. Лучше бы по отдельности. Потому что в жизни вы порознь были. Это простое соображение, но оно самое сильное. Именно поэтому я думаю, что умереть для нее было правильно.

Ну, а теперь о том, что случилось в день похорон. Ты, наверное, помнишь, что по пути к крематорию проезжаешь под мостом. Так вот, подъезжает катафалк к мосту – тут из соседних автомобилей люди из похоронной конторы повыскакивали, к катафалку бросились – гроб под мостом не пролазит. И тут на мосту поезд загрохотал. Я вверх посмотрел, в окне поезда твое лицо увидел. Ты про похороны не знала, но что-то, видно, все равно почувствовала. И отошел твой поезд от станции N 14-го марта в 16:13.

Я сообщаю тебе все это вовсе не только потому, чтобы сказать, как я тебя ненавижу. Не хочу сказать, чтобы ты позабыла и ту фотографию на алтаре, и ту любовь, что связывала вас когда-то с сестрой. Не хочу сказать тебе, чтобы ты отправилась на могилу. Мне показалось это настолько смешным – люди льют слезы перед той самой фотографией, кланяются тебе, жгут благовония, возносят молитвы… И не знают, что под лентой – ты. Вот и получается: люди думают, что покойнику почтение оказывают, а выходит – еще живому. Думают, что с живым разговаривают, а он – уже наполовину покойник. Ты из своего поезда только автомобили и увидела. А это похоронная процессия была».

[1926]

Воробьиное сватовство

Он вдруг оценил по достоинству красоту жертвенного акта, когда преподносишь всего себя кому-то другому. И это был он, он, который уже так привык к уютному одиночеству. Он уяснил, что в жертвенности заключено благородство. Он почувствовал удовлетворение от того, что является всего лишь зернышком, предназначение которого – передать из прошлого в будущее жизнь того, кого мы называем человеком. Он был полностью согласен с тем, что принадлежность к человечеству мало в чем по своей сути отличается от принадлежности к минералам и растениям в том смысле, что ты – лишь сучок в борту корабля Жизни, который обречен на плавание в океане космоса, и твое бытие ничуть не ценнее бытия других животных и растений.

– Ну как?

Его старшая двоюродная сестра раскрутила серебряную монетку на туалетном столике. Потом прижала ладонью, серьезно взглянула на брата. Он остановил свой меланхоличный взгляд на ее белой руке. Потом радостно воскликнул:

– Пусть будет «орел»!

– «Орел»? Только мы с тобой должны сначала решить, что этот «орел» будет значить. Ну, например, что ты на ней женишься. Или, наоборот, не женишься.

– Женюсь!

– Ну вот, «решка»…

– Неужели?

– Только это и скажешь?

Брат с сестрой рассмеялись. Сестра бросила на пол фотографию его девушки и вышла из комнаты. Сестра была женщиной смешливой. Ее чистый смех доносился до него еще долго. Заслышав его, все мужчины начинали ревновать ее.

Он поднял фотографию. Хорошо было бы на ней жениться, раз они так любят друг друга. А ведь сколько еще в Японии девушек, за которых их судьбу решают отцы и старшие братья! Девушка была прекрасна. Вот только сам он был отвратителен и потерян – он открыл в себе такое, на что и смотреть было противно.

«Когда принимаешь решение, на ком тебе жениться, в любом случае это лотерея. Можно и монетку бросить». Когда сестра сказала это ему, он испытал высокую радость: монетка под ее белой ладонью решит его судьбу. Но теперь он понял, что сестра просто дурачила его. Взгляд упал на пруд возле веранды. Он решил попросить у воды показать ему лицо той, что станет его женой, если, конечно, ему не суждено взять в жены ту девушку на фотографии. Он верил: человек способен видеть сквозь пространство и время. Настолько он был одинок.

Он уставился в воду. И тут в поле его зрения упал коричневый комок, подброшенный ему Богом. Это сорвались с крыши два воробья, сцепившихся в любовном порыве. Они коснулись крылышками воды и разлетелись. Он понял это божественное откровение. «Вот оно что», – прошептал он.

Рябь успокоилась. Он продолжал смотреть на воду. Его сердце стало таким же зеркально гладким, как эта вода. В нем ясно отразился воробышек. Он чирикал. Смысл его чириканья сводился к следующему: «Ты настолько потерян, что, покажи я тебе лицо той, кому назначено быть твоей женой в этой жизни, ты вряд ли поверишь. Покажу-ка я тебе ту, которая станет твоей супругой в жизни будущей».

Он сказал птичке: «Спасибо тебе! Если мне суждено переродиться воробьем и взять тебя в жены, тогда я женюсь на этой девушке в жизни нынешней. Тот, кому довелось увидеть будущее, не должен бояться настоящего.