Вандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Итак, несмотря на все зажигательные речи Велизария, у его «римлян» нервы тоже были просто никуда. Хотя можно попытаться их понять. Они передвигались по неизвестной местности, еще ничего не знали об одержанных без особого труда победах армянина Иоанна и гуннских «федератов» над вандалами, обнаружили еще свежие трупы своих собратьев по оружию, включая и отборных воинов из отряда Иоанна, после чего подверглись сокрушительному удару вандальской конницы, сметавшей все на своем пути и мгновенно согнавший их с холма. У кого им было искать помощи и защиты, как не у своего «отца и командира» — Велизария.

Особо примечательным в этом фрагменте сочинения Прокопия нам представляется сообщение его, свидетеля и очевидца битвы, о поведении воинов передового отряда «ромейского» войска, одержавших, под командованием армянина Иоанна, легкую победу над вандалами Амматы и спешившей тем на помощь частью гарнизона Карфагена. Если бы Гелимер вовремя учел в своих действиях стремление вражеских солдат как можно скорей завладеть военной добычей (обстоятельство, часто недооцениваемое историками), он вполне мог бы изменить в свою пользу ход сражения. Ведь даже столь опытный командир, как Иоанн, оказался не в силах призвать к дисциплине своих победоносных подчиненных, которым грабить до сих пор было строжайшим образом запрещено. Вандальской коннице бы ничего не стоило искрошить в капусту этих мародеров, занятых обдиранием трупов, чужих и своих. В этом плане опасения Прокопия представляются вполне оправданными. Что касается легкости захвата вандалами восточноримских судов, приблизившихся к Карфагену, то здесь уместно высказать сомнения. Хотя, с одной стороны, для обороны на каждом «ромейском» корабле было оставлено стратигом только по пять лучников, большая часть вандальского флота в описываемое время была задействована в операции по отвоеванию Сардинии, А если в карфагенской гавани и оставались корабли вандалов, их явно не хватило бы для захвата многочисленных восточноримских кораблей.

Еще менее основательным представляется опасение Прокопия, что конница Гелимера могла одолеть самого Велизария, пребывавшего под защитой лагерных укреплений, во главе еще не вовлеченных в боевые столкновения главных сил своего экспедиционного корпуса. Впрочем, может быть, Прокопию все-таки было виднее? Ведь это он, а не мы, был свидетелем происходящего и непосредственно ощущал настроение и, так сказать, дух «ромейских» войск… Очевидно, в сознании воинов августа Юстиниана играли существенную роль некие иррациональные моменты, учитывать которые в великую эпоху Рима, когда для его легионов еще не было ничего невозможного, военачальникам не приходилось. Вандалы отвыкли от тягот войн с сильным противником, но их возглавляли мужественные, не щадящие себя вожди из древнего вандальского царского рода Астингов. А у восточных римлян, вероятно, то, чего вандалам не хватало — военный опыт — имелось, так сказать, в переизбытке. Ведь у них, именно в силу того, что они были ветеранами персидских войн, наверняка, сложилось внутреннее предубеждение к столь непредсказуемым противникам и столь непривычным театрам военных действий. С учетом данных обстоятельств решающее слово оставалось за их предводителями, личность каждого из которых была залогом успеха или неуспеха. На одной стороне — Гелимер, испытавший глубочайший шок от гибели своего любимого брата, парализовавший его волю в самый решающий момент противоборства. На другой — тридцатилетний (или даже еще не тридцатилетний) Велизарий — военный гений ниоткуда, из тьмы фракийско-иллирийского пограничья, откуда уже вышли до него императоры «ромеев» Юстин и Юстиниан, и где ничто не казалось невозможным. Там еще в полной мере ощущалось влияние как древней Македонии, так и не столь древнего Рима, там на протяжении поколений жили германские народы-странники, а после них — прошедшую через горнило испытания ВеликимИ переселеньями народов иллирийскую провинцию неоднократно заливала гуннская волна. Весьма любопытным представляется в данной связи утверждение Прокопия Кесарийского, что Велисарий «был родом из той Германии, что лежит между Иллирией и Фракией». Возможно, будущий стратиг происходил от поселившихся во Фракии или в Иллирии германцев-готов. В своем фундаментальнейшем труде об истории упадка и разрушения Римской империи Эдуард Гиббон писал о Велизарии: